4.5 Травы насквозь горьки.

Если бы Рэя Брэдбери не было, то его стоило бы выдумать. Вот так просто - как он выдумывал свои истории из обычных вещей, из слова, написанного на маленьких листочках. Вот так сложно - как из будничного создать настоящее волшебство, в котором бы звучали травы, цветы и время. Великими Сказочниками рождаются. Нет возможности стать ими. Ни трудолюбие, ни обучение не зажжёт в вас ту искру, которая позволит создать Гринтаун.

Если вы считаете, что Рэй Брэдбери фантаст, то вам стоит прочесть "Из праха восставшие", как, впрочем, и все сборники цикла. Особый взгляд на обыденные вещи, разноцветные стёклышки, которые можно приложить к глазу, лёгкий нашептывающий ветерок, принесший историю, касание шелковистой паутинки к вздрогнувшей щеке. Вот что такое рассказы Брэдбери...

Полвека на написание вечной истории. О том, что без суеверия не может быть святости. А без домовых ангела. И если в вас не сохранилось крупицы веры в сказочные существа, вряд ли вам понять суть апрельского волшебства.
Семейство Эллиотов появилось из небольшого рассказа, а потом обросло подробностями и родственниками. И вот уже мама, папа, их приемный сын Тимоти...дядюшки и тётушки, кузены и прочие родственники предстают перед нами в полном своеобразии и странности.
Желаете познакомиться с крылатым дядюшкой Эйнаром? Есть конечно такое предположение, что он из тех кто предпочитает кровь.
Впрочем, и папаша не любитель поразглядывать себя в зеркале, смысла нет.
А Сесси любительница позаглядывать то к ракам, то к девушкам, то к молодым людям и в основном в сознание. А на чердаке Дома, задвинутая в самый темный уголок, стоит Тысяч-раз-пра-прабабушка. Мумия, с прихваченными шелковыми нитями веками, которая может рассказать вам завораживающие истории скорее о смерти, чем о жизни. А Тимоти, с маленькой стеклянной бутылочкой вина, в сопровождении паука Араха, призрачной мыши и кошки Анубы выслушает и запишет для нас шепот Неф.

Если вы поверите...тогда далеко-далеко, у Карнакского храма, вздохнет пустынный ветер. Прах между лапами огромного льва взвихрится и осядет.
Прислушайтесь!
Четыре тысячи четыреста лет...четыре тысячи четыреста лет и девятьсот миллионов смертей…