2.5

Есть у меня с украинской литературой, теперь и современной, маленькая, но непреодолимая проблема: она всегда настолько трагична, что удавиться хочется.
И вот слушаю я Дракона из Перклаба, и был бы няшный, яркий карпатский магический реализм. Нет, магический реализм, конечно, получился, но такой, знаете, веселенький, как отполированный топор палача. Начиная с первой главы, где автор прочувствовано рассказывает читателю, как и сколько близких у нее умерли начиная с собаки и заканчивая отцом. А собственно книга посвящена безвременно ушедшей подруге: красавице, умнице, таланту, проклятой злобной темной ведьмой.
Рассказ развивается по спирали: яркий, светлый эпизод и мрачный, трагический. Еще светлый, еще темный. И так по кругу. И ощущение, что все таки автор не столько поминает подругу, сколько переживает личную трагедию. И читатель, по задумке, должен пережить эту трагедию вместе с автором, оплакав вместе с ней героиню. Но, что-то пошло не так. Где-то автор пережала со слезовыжиманием, где-то перегрузила с бытовухой, сугубо городской. К финалу трагическое " в общем, все умерли" и "мы все умрем", ибо в целом все плохо и трава раньше была зеленее, и небо голубее и вообще оторвались мы от природы и вотэтовотвсе. И даже послесловие будет драматическим и надрывным. А самый финал - пафосное кокетство с трепыханием ресничками, как будто сидит барышня в твиттере и ждет от нас поглажек и соболезнований.
Наконец, слух режет язык. Автор пишет на русском, с вкраплениями украинскими. Но Гончарова не Гоголь, а Карпаты - не Миргород или Диканька, так что на украинском текст звучал бы ярче и аутентичнее.