3

«…И белый корабль с лебедиными крыльями уже поднял паруса…»

Как много здесь читателей «Шантарама»… а вот «Папийон» (с франц. – «Мотылёк») этим похвастаться не может.
Пожалуй, не стоит писать всего то, что хотелось бы, дабы не портить будущим читателям впечатления от знакомства с книгой. Только общие фразы, предваряемые отнесением её к разряду «неоднозначных» и больше ни слова...только ответы на пару вопросов о книге, заданных самому себе, после прочтения последней строчки.

Автобиографична? Думается, что «отчасти». Хорошо – «в большинстве своём». Стоит ли безоговорочно верить всему тому, что рассказывает нам автор? Я промолчу.
Остросюжетна? Не более чем сама жизнь – где-то больше, где-то меньше. Одним словом - кому как «повезёт». Только в отличие от жизни, в разворачивающемся сюжете не ждёшь каких-то «потрясений», глядя на количество непрочитанных страниц и «слыша» повествование, звучащее из будущего, которое, судя по тону рассказчика, обещает быть счастливым.
Понятна? Да, ведь желание быть свободным не требует объяснений или подтверждений. Странной, и то до некоторого момента, является только неутолимая страсть героя искать «от добра – добра», чем бы за это не требовалось жертвовать или платить. А потом, вдруг, вспоминаешь:

«…Играют волны - ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! он счастия не ищет
И не от счастия бежит!..»

И чем дальше, тем больше – не оптимизм, но удивительное упорство и вера в то, что даже попытка априори обречённая на провал, может стать успешной. Единственно-успешной. И то, что лучше счастливого бездействия, может быть только действие с любым результатом.
Именно это «переворачивает» страницу за страницей.
Странным остаётся то, что помимо упорства и веры в успех, в романе не ощущается больше ничего. Словно жажда свободы и бегства «дальше» просто нивелирует всё остальное. Не чувствуешь ни любви героя к его многочисленным «жёнам», ни нестерпимой горечи от очередного провала или гибели друга. Нет ощущения одиночества или яростной ненависти к обидчикам. Нет всего того, что сделало бы эту книгу чувственной, а, значит – живой… и только стремление героя двигаться вперёд, даёт нам основания не ставить это под явное сомнение.

«…Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!»

P.s. Может быть, автору и не следовало писать продолжение «Мотылька» («Ва-банк»). Но раз уж он это сделал, то, наверное, мне не следовало его читать…

#002