5 «Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?» (с.)

Страшная книга. Познавая Ремарка, который раз чувствуешь себя путешественником в штормовом море. Свист ветра, колючий бриз и беспокойное качание на волнах. На каком вираже лодку перевернет и тебя поглотит пучина отчаяния? Сколько еще продержишься? Конец неминуем, но почему так хочется верить, что все будет иначе, стихнет буря и взойдет солнце?..

Ремарк проверяет на прочность. Он словно хочет узнать, сколько пудов боли может выдержать герой и сколько пудов боли готов перенять читатель. Он отсечет все, что можно отсечь. Дружбу, любовь, право на свободу… А ты сиди и сглатывай комок в горле. И не плачь, пока не плачь, ведь это еще не конец.
Сиди и пропускай через себя волны горечи. Горечи этого мира, где люди рассыпались словно стеклянные бусы с порвавшейся нитки. Затерялись в вечном ноябре. Они не ведают счастья и покоя, они до последнего пытаются ухватиться за жизнь. Мальчишка, попавший под колеса машины и думающий о страховке за ампутацию и совсем не о том, что уже не сможет пробежаться по улочкам Парижа… Кэт, сумевшая уйти от лжи, но не от злого рока… В этом мире на грани очередной катастрофы никто не имеет право на нормальное существование. Так стоит ли удивляться, что в нем маленькая модистка опускается на дно жизни, ведь две недели болезни лишили ее возможности продолжать погоню за жалким заработком? Так стоит ли удивляться, что Жоан предает, потому что хочет иметь что-то, за что можно уцепиться? Что-то, что Равик никак не может ей дать! Этот талантливый врач без родины и дома… Да что там! Без имени! Мир сошел с ума. А вместе с ним и люди, что сидят в столовой без окон и ждут, когда перевернется лодка.
Мне кажется, в этот раз я прочитала Ремарка как-то иначе и словно разглядела ту глубину, что раньше была не доступна. Предыдущие два романа я пропустила сквозь себя, мысленно заостряя внимание на беспокойной любовной линии. Конечно, это не значит, что я не различала оттенков безысходности, потерянности героев… Но только сейчас я вдруг осознала в полной мере всю непреодолимость Одиночества тех, кто однажды был оторван от родных мест. Весь ужас их жизни, еле мерцающей то в застенках гестапо, то на улицах чужих городов. И, боже мой, как же жаль Равика! У него была лишь капля тепла и жажда мести. И если месть придавала сил и помогла воспрянуть, то любовь утекла сквозь пальцы, озарила краткий миг перед падением и, думается мне, стала еще одним болезненным воспоминанием… Разве мало было таких воспоминаний?!

Страшная книга. Книга-отчаяние. Живешь в маленьком уютном мире, читаешь добрые книжки и веришь в чудо. А потом приходит Ремарк и вырывает тебя из радужной оболочки. Заставляет обернуться, присмотреться к миру, испугаться. Покрепче ухватиться за края лодки, и надеяться, и молить, чтобы буря миновала. И взошло солнце.