4 Ни холодно ни жарко

Историю моих непростых читательских отношений с Труменом Капоте можно изложить теми же словами, что гордо значатся в заголовке. Это и грустно и чуточку смешно, если учесть, что позади оставлена уже четвертая книга автора… Только неведомое читательское упрямство и, конечно, любовь к прекрасному слогу не дают поставить точку. Книги Капоте ускользают от меня прекрасной лингвистической вереницей, оставляя напоследок ощущение легкого разочарования. Не слогом единым жив читатель… Что поделать с тем, что герои Капоте не зарождают во мне должного сопереживания? Что поделать с тем, что с последней страницей не наступает внутреннее озарение?

Вот и роман «Хладнокровное убийство» был прочитан мной как-то параллельно реальной жизни, без особого интереса. Словно складно написанный, но протокол шерифа, в котором по полочкам, минуту за минутой расписана трагедия. Скрупулёзно, с невероятной точностью автор воспроизвел хронологию событий прошлого, предлагая читателю самостоятельно дать оценку произошедшему. Осудить, задуматься, пожалеть. Не буду раскрывать тайны сюжета. О жестоком убийстве семьи Клаттеров становится известно уже из аннотации, а для кого-то, быть может, из фильма, который был снят несколько позднее.
Пожалуй, именно об этот подход сведущего наблюдателя в книге я и споткнулась. Чем дальше я продвигалась, тем больше понимала, что одних только фактов мне мало. Хотелось личного в повествовании, авторской оценки, но она мелькнула только в финале на немногих страницах. Я осознаю, что Капоте сознательно выбрал такую манеру письма, но так же осознаю, что она мне не очень близка. Изложение скакало, то и дело меняя темп. То ускорялось, то притормаживало на поворотах. То автор выкладывал читателю кипу деталей, то мерно знакомил с жителями городка или пускался в незначительные подробности путешествия Смита и Хикока, и это тоже было хоть и малым, но камнем преткновения.
И все же книга не прошла для меня бесследно. В своем романе Капоте делает попытку проникнуть в сознание человека с психическими отклонениями, поднять вопрос о мере наказания, которой достоин подобный человек. Он цитирует умозаключения психиатров, работавших с Перри и Диком, но практически не высказывается сам. Самоустраняется. Ознакомиться с этими точками зрения интересно. Они наводят на мысль, что даже в предельно ясной картине могут обнаружиться выбивающиеся из ритма оттенки. Однозначно пробирают и заставляют поёжиться последние минуты жизни Клаттеров….Эффект присутствия? Да, именно так следует назвать то, что ты испытываешь в этот момент. Гнетущее ощущение оставляет и настроение толпы, отчаяние, накрывшее маленький Холкомб после произошедшего в «Речной долине». Воистину ужасно понимать, что убийца может быть рядом с тобой, запирать на тысячу замков некогда распахнутые настежь двери, не спать по ночам, срываться с насиженных мест.

Я не была безучастна – негодование, страх, чувство омерзения следовали неотступно, страница за страницей, но особо глубокого эмоционального потрясения, выводящего книгу на особую ступень, я так и не испытала. Это мое настроение можно было бы объяснить неискушенностью в чтении детективов, но думается мне, что все это – не показатель. И в этот жанр я иногда окунаюсь с головой, и в нем нахожу вещи, которые по-настоящему люблю. А, быть может, всему виной сериал, пробравший до дрожи и вытеснивший из головы любые другие яркие впечатления за неделю? Откуда знать. А книга… Книга, конечно, хороша. Она заставляет вспомнить о том, что каждый человек на земле несет на себе печать детских переживаний, обид, и кто знает, чем эта боль обернется? Она снова и снова позволяет осознать, что нет ничего ценнее человеческой жизни. Хорошая книга. Хорошая и даже немного жаль, что не моя.