4.5

Недавно я прочитала книжку на точно такую же тему «Жизнь языка. От вятичей до москвичей» Виталий Костомаров (история русского языка), адресованную точно такой же же аудитории (школьникам). И авторы у книг — одного корня, остепененные филологи. Но какая страшная пропасть между ними — содержательно, стилистически, а главное (для меня) — в степени уважения к читателю и его интеллекту.

Откуда лингвисты знают, как говорили 500 лет назад? Звукозаписывающей аппаратуры не было, профессиональных фонетистов, которые «стенографировали» бы речь только им ведомыми знаками, — тоже. Потому что писцы делали орфографические ошибки! Чудесное оправдание для современных орфолибералов: мы для будущих кфн’ов и их диссертаций стараемся.

Или — моя любимая тема — как представления о мире отражаются в языке, в этот раз на примере цветообозначения:

Даже в XX веке многие дикие племена в Африке пли Южной Америке четко противопоставляют только красный — черный — белый цвета. Каждый из них имеет свой смысл, все одинаково важны в представлении этих народов. Они и обозначены словом только потому, что важны в жизни — все остальные цвета бессмысленны, бесполезны, и потому их не видят. Их не видят потому, что не знают. Поэтому никак и не называют.

Дикие племена, что с них возьмешь? Да, как же:

Нет, не случайно в конце этого века, сквозь дымку времени, Пушкин увидел старого инвалида, который, сидя на столе, клал синюю заплату на зеленое сукно. Для героев «Капитанской дочки» синий — темный оттенок зеленого, не больше.

Отчего эта «неслучайность» — в книге.

О чем сказка про белого бычка? Куда и зачем падают падежи? Такие завлекаловки я готова множить бесконечно. Колесов не тщится изложить всеобщую теорию лингвистического всего:

Не все детали изменения языка можно описать одинаково достоверно: одно мы знаем лучше, другое — похуже, а третье нам и вовсе неизвестно. Поэтому книжка и состоит из рассказов, не представляя собою последовательной истории. На нескольких примерах из родного для нас русского языка мы рассмотрим те принципы языкового развития, которые являются всеобщими.

А в результате получился увлекательный рассказ и об изменениях в языке, и — косвенно — о лингвистических теориях и методах исследования. А сама книга — живое доказательство того, что и академический ученый может писать для детей просто, но без сюсюканья, с учетом их уровня знаний — но так, что и взрослым интересно.

У книги два рецензента: the Вяч. Вс. Иванов и школьный учитель русского языка Ю.Б. Розенман. Возможно, книга получилась такой достойной в том числе благодаря им.