4.5

График работы ужасный, платят ужасно, условия ужасные; тебя недооценивают, не уважают, тебе не оказывают никакой поддержки, а сам ты частенько подвергаешься физической опасности. вместе с тем это самая лучшая работа на свете

Излюбленный жанр – врачебные байки. Их так приятно слушать, когда в обозримом будущем тебе не предстоят встречи с этими милыми людьми в белых халатах. И юмор у них особенный, своеобразный (когда моя молодая и симпатичная родственница лежала на операционном столе, готовая расстаться со своим аппендиксом, молодой и симпатичный врач лихо подмигнул ей и заявил – «Что-то нос чешется, не к покойнику ли?») , и слушать его весело. Но лучше со стороны. Потому что врачебный цинизм – это что-то с чем-то, да еще специально культивируемый и подчеркиваемый.

К счастью, в книге Адама Кея я этого цинизма не увидела совсем. Нет, ничего неожиданного в книге не было. Ожидаемые жалобы на низкую зарплату, на необходимость находиться в полной боевой готовности двадцать пять часов в сутки, на необоснованные претензии пациентов, на отношение к интернам как к расходному материалу – все это ожидаемо, все смотрели «ER» и «Интернов» и все знают, как умеет гнобить молодых врачей доктор Хаус. Все это в книге есть, но все это не главное, в конце концов мы все любим поныть на нагрузку и на то, как сурова жизнь.

Но тем не менее проскальзывающее удовлетворение врача от отлично выполненной работы ( а он работает акушером-гинекологом, это единственное отделение, где естественный прирост перекрывает естественную убыль пациентов) затмевает все жалобы. Просто по-человечески понятно удовлетворение от того, что упрямый малыш все же согласился выйти на свет, несмотря на все препятствия! Но оказывается, и врачи не чужды мелкой мстительности. И если профессиональная этика не позволит некачественно вылечить неприятного пациента, то существует много других способов отомстить высокомерной хамке. Например, после УЗИ капризной пациентке невзначай заметить, «какой хороший мальчуган», и пусть потом сколько угодно жалуется, что ей раскрыли тайну пола будущего ребенка. Или зашивая клиентке-расистке, доведшей до слез двух черных акушерок, после операции живот, как бы невзначай напрочь порушить сложную дорогущую татуировку в зоне бикини, объясняя необходимостью «расширить операционное поле для безопасного извлечения крупного ребенка».

Наш герой ушел из профессии. Причина понятна и объяснима, но…. От этого никуда не деться. Иначе нужно идти в дерматологию или в лечебную физкультуру. Смерти на операционном столе были и будут, и если этого будет достаточно для того, чтобы уйти из профессии, то значит это лишь повод, а причины куда глубже. Осуждать героя – да ни боже мой. Причин предостаточно , и среди них – стремление государств сэкономить на самом важном. Как я понимаю, экономят все и везде, а потому лучше не болеть. Вот на такой фантастико-оптимистичной ноте и закончим.