1

Все произведения Сорокина (кроме, разве что, романов "Ледяной трилогии", которые мне даже понравились) написаны одним стандартным способом. Сначала Владимир Георгиевич демонстрирует нам, что что мегаохрененный стилист. Что он может писать под Тургенева (как в "Романе"), или под гибрид Лимонова с Набоковым ("Тридцатая любовь Марины"), или вообще под кого угодно ("Голубое сало"). И пишет - вроде как и слова красивые, и сюжет какой-то разворачивается, и читать вполне себе интересно, что же дальше с героями произойдёт-то.

И вдруг с Владимиром Георгиевичем приключается апоплексический приступ. Изо рта у него начинает бурно течь пена, руки его кое-как клацают по клавишам, глаза слезятся, в мозгу происходит коллапс. Но Сорокин не сдаётся. Он борется и вместо того, чтобы вызывать скорую, продолжает писать. И пишет, и пишет, и пишет. И пишет. И пишет, и пишет. И берёт топор топор берёт и начинает рубить. Встал и ударил топором по голове. Ударил топором по голове. Топором по голове. Достал кишки. Испражнился. Достал кишки. Размазал...

Ой, простите, меня в сорокинщину занесло, не хотел. В общем, в состоянии абсолютного безумия Владимир Георгиевич всё-таки заканчивает роман, который потом 15 лет никто печатать не хочет. А потом вдруг этот роман объявляют одним из великих произведений современной русской литературы. Но с моей субъективной точки зрения это к литературе имеет посредственное отношение. Это демонстрация способностей Сорокина, прерванная неожиданным приступом. Впрочем, как всегда. 0/10.