Больше рецензий

Carassius

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

9 февраля 2019 г. 20:22

2K

5

«Три мушкетёра» заслуженно занимают одно из первых мест в сонме золотой классики авантюрного романа. Это книга из той эпохи, когда писатели могли не ограничивать полёт своей фантазии, не оглядываться на рамки жанра, потому что они сами закладывали его основы, не бояться повторить что-то, однажды уже кем-то написанное. Сейчас ситуация совершенно другая — практически всё, что можно было написать о приключениях, уже написано, и современному автору чаще всего остаётся только перебирать детали из набора классических штампов, подражая своим предшественникам. Сам Дюма породил плеяду таких подражателей, из которых первым приходит на ум его горячий поклонник Перес-Реверте.

Что делает приключенческую книгу хорошей? Если для «большой» литературы важны в первую очередь проработка персонажей, благодаря которой они выглядят живыми, и идейное содержание, то для приключенческого жанра главное требование — это увлекательность, то есть насыщенность сюжета интересными событиями и грамотная их подача автором. Если писатель сумел справиться с этими задачами, ему можно простить и лёгкую «картонность» героев, и решение проблем с помощью dei ex machina, и ошибки в знании матчасти — если они не слишком серьёзные, конечно.

Дюма получилось создать отличную увлекательную историю. Роман насыщен событиями по максимуму — в каждой или почти в каждой главе герои сталкиваются с опасностью, рискуют умереть от удара шпаги или погибнуть из-за какой-нибудь придворной интриги, и каждый раз выходят из этих ситуаций — иногда с честью, а иногда — сбежав, напялив на себя женское платье. Благодаря этому, от чтения не хочется отрываться — неимоверно избитая фраза, но к «Трём мушкетёрам» она относится в полной мере.

Во многом на качество получившегося романа повлиял и литературный стиль — Дюма пишет действительно красивым языком, насыщенным меткими эпитетами и метафорами. Богатство языка, пожалуй, вообще можно назвать особенностью авторов, пишуших на французском. Дюма, это солнце французской литературы, многим не равное, смог не скатиться ни в избыточную сентиментальность, подобно Гюго (сужу по «Отверженным»), ни в эмоциональность с обилием восклицательных знаков, подобно Жюлю Верну (впрочем, у Верна эта эмоциональность скорее намеренная, и направлена она на поддержание напряжения в романах, а следовательно, и на поддержание интереса читателя — не будем забывать, что его книги нацелены в первую очередь на подростков). Прекрасен и его юмор — чего стоят только сцены аудиенции галантерейщика Бонасье у кардинала, беседы Арамиса о своей диссертации с иезуитом и деревенским кюре, или обеда Портоса у прокурора Кокнара.

Нередко автору «Трёх мушкетёров» ставят в вину крайне вольное обращение с историческим материалом. Сам Дюма, как известно, говорил, что история для него — это гвоздь, на который он вешает свою собственную картину. Мне эта проблема знакома довольно хорошо — приходилось сталкиваться с людьми, способными едко, придирчиво и долго критиковать любое околоисторическое художественное произведение за неправильный рисунок на пуговицах камзола второго слуги лучшего друга главного героя. Собственно, этот змей научно-исторической придирчивости, способный легко испортить удовольствие от любой книги и любого фильма о прошлом, есть и во мне — вот только я умею приглушать этот голос, не позволяя ему вопить во всю глотку тогда, когда это совершенно не нужно.

К приключенческому роману, составляющему полноценный самостоятельный жанр, который занимает свою собственную нишу в литературе, глупо и неправильно применять критерии, предназначенные для оценки серьёзной психологической или философской прозы, не говоря уже о научно-исторических монографиях. Есть, конечно, весьма удачные гибриды серьёзной литературы и приключенческой, которые сочетают в себе историческую достоверность и увлекательность повествования. Это, например, историко-приключенческие романы Сесила Форестера и Патрика О’Брайана — но эти книги предназначены для довольно узкой аудитории подлинных ценителей, и обычному читателю, который просто хочет наслаждаться хорошей литературой и не стремится погружаться в какой-то один жанр, будто в омут, с головой, они вряд ли будут по-настоящему интересны.

Что любопытно, под пристальным взглядом д’Артаньян вовсе не кажется положительным героем. Да, молодой гасконец отважен, предприимчив, умён и дерзок, верен своим друзьям — все эти качества создают вокруг него тот своеобразный шарм, за который все его и полюбили. Но, кроме этого, главный герой «Трёх мушкетёров» расчётлив до меркантильности: с искренней симпатией в его отношении к друзьям плотно переплетается желание использовать их как опору, чтобы забраться повыше самому. В итоге, кстати, это ему вполне удаётся. Его расспросы о своих новых друзьях в начале истории продиктованы отнюдь не праздным любопытством — он хочет разузнать об их слабых и сильных сторонах, чтобы грамотно выстраивать свои отношения с ними. Упрекнуть его за это сложно, но неприятное ощущение от такого человека остаётся.

Верный своим друзьям, хранить верность женщинам д’Артаньян вовсе не собирается: вроде бы будучи влюблён в госпожу Бонасье, он не только не отказывается от близкого общения с двумя другими женщинами, но и всеми силами добивается его. Он может быть не только поверхностен, но и жесток — он откровенно использует влюблённую в него Кэтти для достижения собственных целей, не задумываясь о тех страданиях, которые она испытывает. Судьба Кэтти после того, как она перестала быть для него полезной, д’Артаньяну безразлична. Он не задумывается о том, что миледи может попросту убить предавшую её служанку после побега коварного любовника, — и только находчивость Арамиса и его связи позволяют друзьям решить проблему Кэтти.

Если д’Артаньяну некоторые его поступки и его отношение к людям можно поставить в минус, то самому автору это можно поставить только в плюс — он не стремится идеализировать своего героя, вместо этого описывая его как живого человека, обладающего как положительными, так и отрицательными качествами.

Атос всегда нравился мне больше остальных персонажей романа — и это несмотря на то, что у меня самого явно больше общих черт с Арамисом. Что поделать — меня всегда привлекали трагические герои, из-за несчастной любви разочаровавшиеся в жизни и теперь смотрящие на неё со смесью пессимизма и фатализма. Атос благороден по своей природе; ему не нужно прикладывать никаких усилий для того, чтобы относиться к людям так, как должно — такое отношение естественным образом вытекает из его характера. Скромность, присущая Атосу, вызвана его развитым чувством собственного достоинства — ему нет нужды выпячивать своё происхождение, своё богатство, ум и любые другие качества, потому что у него нет потребности в зависти других людей или привлечении их внимания. Благодаря этому и уважение, которое испытывают к графу де ла Фер другие персонажи, тоже более чем естественно. Атоса губят его пьянство и его вечная депрессия, но всё же он смог продержаться в жизни довольно долго, в том числе и благодаря двум светлым пятнам в этой жизни — д’Артаньяну сейчас и Раулю де Бражелону в будущем.

Арамис же — это человек хитрый и ловкий, обладающий хорошим умом и практически превосходной памятью, развитию и поддержанию которой способствует необходимость запоминать множество цитат из Библии и изречений святых отцов. Он прекрасно воспитан и практически безупречно ведёт себя в обществе, однако, в отличие от Атоса, для которого такое поведение вполне естественно и не требует никакого труда, для него хорошие манеры и такт — это часть осознанных усилий по поддержанию собственного образа. В глубине души Арамис высокомерен и смотрит на других людей свысока, чему способствуют и его блестящие связи (как никак, его любовница — лучшая подруга королевы Франции), благодаря которым он привык считать себя частью самого высшего общества. На своих друзей он тоже смотрит свысока, считая себя образованнее и воспитаннее их, и прилагая все усилия к тому, чтобы быть и красивее (вспомним тщательный уход за руками). Единственный человек, превосходство которого над собой Арамис молчаливо признаёт — это Атос, до уровня которого не может дотянуться вообще никто из персонажей романа. Если ключевой характеристикой Атоса можно назвать благородство, то для Арамиса такой главной чертой будет лицемерие.

На самом деле, действительно искренняя прочная дружба во всей четвёрке возникает только между д’Артаньяном и Атосом. Портос попросту не слишком умён и не дотягивает до уровня своих товарищей, из-за чего не пользуется их уважением (вспомним, как Атос и Арамис обрывали его реплики на бастионе Сен-Жерве) и вообще, по сути, играет простую роль носителя грубой физической силы. Арамис из-за своего загадочного образа жизни и таинственной связи с известной ловкой особой, белошвейкой из Тура, стоит особняком; он незаменим в выполнении деликатных поручений. По сути, это отношения скорее партнёрские, чем дружеские — трое мушкетёров и гвардеец держатся вместе не столько потому, что их тянет друг к другу, сколько потому, что это выгодно для каждого из них. Четыре шпаги сильнее, чем одна, и то же можно сказать о четырёх умах. Партнёрский характер их отношений косвенно подтверждает и то, что в продолжениях герои окажутся по разные стороны фронта. А вот отношения Атоса и д’Артаньяна похожи на отношения двух братьев, старшего и младшего (сам Дюма называет чувства Атоса к главному герою отеческими, но сравнение с братьями мне кажется более верным). Старший присматривает за младшим и старается оберегать его от опасностей (зачастую безуспешно, ибо молодость безрассудна); младший в ответ выказывает подлинное уважение и старается перенимать опыт старшего.

Из вольного обращения Дюма с историческим материалом, о чём я говорил, вытекает ещё одна тема, которую стоит затронуть — это отношение д’Артаньяна и его друзей к реальным историческим лицам, действующим в романе. В первую очередь это Арман Жан дю Плесси, кардинал Ришелье, и Джордж Вилльерс, герцог Бекингэм. Признавая величие Ришелье в качестве государственного деятеля, действующего в интересах Франции, герои, тем не менее, встают в стан его противников. Отголоски этого величия, кстати, видны и во второй книге, где с Ришелье сравнивается кардинал Мазарини — не в пользу последнего, разумеется. В свою очередь, Бекингэм, своенравный фаворит-временщик, презирающий простых людей, которого ненавидит вся Англия (следы этого заметны в разговорах миледи с Фельтоном), с его крайне сомнительными отношениями с Яковом I, в романе предстаёт едва ли не как эталон благородного аристократа, которому все герои романа (кроме Атоса) готовы угождать даже просто так, из восхищения перед его мнимым благородством. Достаточно любопытное противоречие, которое в другом случае вызвало бы серьёзный вопрос к автору — но для авантюрного романа такая натяжка вполне простительна. Вообще, в художественном плане Ришелье и Бекингэм представляют собой весьма интересную пару соперников. Ришелье в этой паре олицетворяет разум и рассудительность, упорство и последовательность (хотя причиной многих его поступков стала влюблённость в королеву — не знаю уж, насколько вымышленная); Бекингэм — это воплощённая чувственность, страсть и переменчивость.

Комментарии


Замечательный разбор характеров персонажей) Прям добавить больше и нечего)))
Хотя лично у меня Дартаньян неприятия не вызывал, я его потребительское отношение к окружающим, объясняла молодостью и амбициозностью) Да и понравился мне момент, когда он единственный встал на защиту Миледи, жаль только Атос этот порыв своим авторитетом задавил:(


Да уж, остатки своего влияния на д'Артаньяна миледи сохранила до конца.


Спасибо большое за обстоятельный анализ. После такого тянет перечесть и прочесть наконец биографию Дюма авторства Моруа.