4 Явки, пароли, чужие дачи

Действие романа Александра Архангельского «Бюро проверки» так или иначе вертится вокруг религии, однако кульбиты при этом выписывает, подчас неожиданные.

Например, православие на протяжении большей части книги предстает перед читателем в роли чуть ли не тайного ордена (а может и не ордена, а может и не православие — но, кажется, к финалу подробности уже теряют для автора какое-либо значение). Просто какой-то «Код да Винчи» советского периода, причем исключительно в хорошем смысле. Потому что предъявить читателю размышления о боге и судьбах России в нашей современной литературе может примерно каждый первый, а вот выстроить вокруг них практически шпионский роман — задача нетривиальная, с которой автор справляется если и не на «отлично», то на твердую четверку (о том, за что снимаю балл, чуть позже).

Александр Архангельский — мастер неожиданных миксов. Любовь к богу в его романе сочетается с любовью к жизни, причем в самых вещественных и плотских ее проявлениях. Одинаково талантливо, ярко и с изрядным сладострастием автор описывает детали церковных обрядов, вкусную и здоровую пищу, а также объятия и прелести своей возлюбленной. Здесь напрашивается сравнение с еще одним нашумевшим бестселлером — просто-таки «Есть, молиться, любить» по-русски. И эта аналогия также лишена какой-либо иронии. Что для американской писательницы, красиво медитирующей в ашраме — закономерный итог, то для воцерковленного советского аспиранта (главного героя «Бюро проверки») — революция. Тема обретения гармонии - прямо скажем, не самая популярная в русской прозе, - придает роману удивительной свежести, даром, что речь идет о событиях почти сорокалетней давности. Тезис «Бог есть любовь», к тому же весьма вольно трактуемый, это уже не «все тлен» и не «разворовали Россию», а что-то приятно новое. «Бюро проверки» опровергает постулат, вложенный автором в уста одного из героев: счастье — понятие не христианское. И за это прямо хочется пожать писателю руку. Александр Архангельский лично для меня стал популяризатором религии. Пиар православия, как по мне, выходит у него лучше, чем у многих из тех, к чьим непосредственным обязанностям относятся подобные функции.

Я удивилась, когда в середине романа главный герой признался, что в бога он, безусловно, верит, а вот в церкви ему не по себе. Я-то сама совершенно разделяю эти чувства, однако то, что автор говорил устами героя до этого, свидетельствовало скорее об обратном. До того завлекательно были описаны детали православных обрядов, сопутствующая атрибутика, убранство и прочее — честное слово, в церковь захотелось сходить! Именно об этой осязаемой, буквально «предметно-бытовой» стороне религии в романе написано много, причем с толком, с чувством и проникновенно.

Еще один мой респект автору за то, что внятный разговор о религии в романе не перешел в философские искания на тему веры. Роман не смог бы обеспечить необходимой для этого глубины и не выдержал бы сопутствующего пафоса, а умение вовремя остановиться, равно как чувство меры и вкуса — навык для писателя крайне полезный. Александр Архангельский не лезет читателю в душу и не выворачивает свою, держит определенную дистанцию, но относится с уважением, и это приятно.

Роман «Бюро проверки» завоевал мое читательское внимание не сразу. Начинавшийся как вялотекущий рассказ об очередных бессмысленных похождения скучающего неудачника, он постепенно набрал силу, стал полнокровным, и я поймала себя на том, что читаю его всерьез, без скидки на общее бедственное положение российской литературы. Даже олимпиадная Москва к концу романа перестала казаться картонной декорацией в стиле ретро, ожила, задышала. Достигается этот эффект не только благодаря развитию сюжета, хотя сюжетная линия романа, безусловно, заслуживает отдельного упоминания.

Автор явно сделал ставку на интригу, и она сыграла. Тайна вокруг одного из героев, присутствующего в тексте эпистолярно, обеспечивает роману немалую долю успеха. Но вот что странно, потрудившись придумать вполне годную загадку, сочинение соответствующей разгадки автор как будто счел делом недостойным. Такая непоследовательность читателя, конечно, обескураживает, если не сказать больше. Нельзя всю дорогу играть в детектив, а в конце заявить, что твоя книга слишком большая, чтобы банально расставлять все точки над «и». По отношению к читателю — чистое вероломство.

Это и есть ложка дегтя, подпортившая мне хорошее впечатление от книги, но, к счастью, не нивелировавшая его совершенно. Все-таки пациент скорее жив, чем мертв. Александр Архангельский написал увлекательную, живую и где-то даже вдохновляющую книгу, а эти симптомы так нечасто встретишь у современного русского романа, что простить ему не вполне удавшееся заигрывание с жанром удается легко.