4.5

— Может быть, — начал он неуверенно, — может быть, зверь этот… есть.
В ответ собрание огласилось яростными криками, и Ральф даже встал от изумления.
— И ты, Саймон?! Ты веришь в него!
— Я не знаю, — сказал Саймон. Сердце у него колотилось так, что он задыхался. — Но только…
Разразилась буря негодования.
— Замолчите все! — закричал Ральф. — Рог у него!
— Я думаю, что зверь… это мы сами.

Зверь в каждом из нас… Что и насколько сдерживает его? И как долго я смогу управлять им при необходимости? А главное, каким образом и какими средствами воспитать в себе чувство воли оставаться человеком, когда цивилизация рушиться?
Мы, взрослые, пример для подражания наших детей ежедневно. И уже только поэтому мы обязаны стараться усмирить (договориться) с нашими демонами! Да и Цивилизация будет нам за это благодарна!
Вот те главные вопросы, которые я себе задавала во время чтения «Повелителя мух» и размышляя о прочитанном.

Роджер набрал горстку камешков и стал швырять. Но вокруг Генри оставалось пространство ярдов в десять, куда Роджер не дерзил метить. Здесь, невидимый, но строгий, витал запрет прежней жизни. Ребенка на корточках осеняла защита родителей, школы, полицейских, закона. Роджера удерживала за руку цивилизация, которая знать о нем не знала и рушилась

Язык, развитие персонажей по ходу повествования, диалоги, описание места действия, развязка = абсолютно все для меня было органичным и целостным от начала и до конца.

Он устал, измучился, но он боялся забыться, свалиться в колодец сна. Он боялся их. А может, взять и смело пойти прямо в крепость, сказать: «Чур, не трогать меня!» – засмеяться, как ни в чем не бывало, и заснуть рядом со всеми? Притвориться, будто они все еще мальчики, школьники, те самые, что говорили. «Да, сэр!» – и ходили в школьных фуражках? Ясный полдень еще мог бы ответить – да: но тьма и смертные ужасы отвечали – нет. Он лежал во тьме и знал, что он отщепенец.
– Потому что я еще что-то соображаю.