4.5 Не быть мухами

- У нас будут правила. Много всяких правил. А кто их будет нарушать.
- Ура!

Я оставила ее в проданной квартире. Маленькую красную в мягкой обложке. Запредельное количество коробок, набитых книгами, (хотя считала, что бумажных дома почти уже не осталось), вывезла. Не «Повелителя мух». Моя главная страшилка. Не в том смысле, что опасалась читать эту книгу, боясь разочароваться в людях вообще и детях в частности. О том, что дети могут быть жестокими маленькими тварями, которые с не меньшим упоением, чем взрослые, травят слабого, знаю. Как знает каждый, кому довелось работать с детьми и растить своих. Да всякий, кто не забыл собственного детства. И не оттого не брала, что душевная организация чересчур тонка - вывести из равновесия меня довольно легко, но годы практики развили психологический аналог ваньки-встаньки – качнувшись, скоро восстанавливаюсь. Не в случае Голдинга. С «Повелителем мух» все по одному сценарию: возьмись уже и прочти, книжка-то хлипкая, три странички; все, кто есть кто-то, имеют представление, чем ты хуже? Беру, открываю, читаю первые строчки, волна физического отвращения накрывает с головой, закрываю, убираю на полку. Проходит год, два, три, повторяю попытку. Результат тот же.

Попыталась было преодолеть идиосинкразию к Голдингу , подобравшись с другой стороны. Честно отмучила «Шпиль». Не получив ни малейшего удовольствия; не поняв и не приняв героев. идеи, философии. Убедилась: не мой автор. Но вот сегодня снова зашла речь. Да додави ты уже эту тварь, - думаю. И пошла давить. И сделала. Без радости, без удовольствия, но и без прежней тошноты. Просто теперь это есть у меня. Читая «Улисса» сравнивала книгу с «Феррари» - слишком роскошно, нефункционально, избыточно, дорого в обслуживании, но обладание вводит в круг интеллектуальной элиты (не без некоторого выпендрежа). «Повелитель мух» ментальный аналог полароидного фотоаппарата: было время – каждый дом озарял вспышкой, делал пугающе скорые и точные снимки, но теперь пользоваться нельзя, а выбросить рука не поднимается, только место занимает, пыль собирает, да служит живой иллюстрацией бренности всего в подлунном мире.

Не идеализируя род человеческий, не считаю однако, что люди, будучи предоставленными себе, в условиях свободы от недреманного ока государства, непременно скатятся к каннибализму. Тут начальный посыл гнилой, от него все идет. Смотрите, вы себя с кем соотносили, читая? Я ведь не ошибусь, если скажу, что все с Ральфом? Тогда вспомните первую сцену. Знакомство с Хрюшей. Кто из вас, оказавшись после крушения мира даже и в тропическом раю, но одиноким и потерянным, и встретив другого человека, станет с садистским наслаждением раз за разом называть его прозвищем, которого просил не упоминать? Да, Ральф воплощение витальности, он независим, уверен в себе, бодр, энергичен и одним своим присутствием вселяет в окружающих оптимизм. Только он изначально с говнецом. И это лучший из персонажей, что уж говорить об остальных.

Неглупый Хрюша, для чего он начинает знакомство с такого проигрышного шага? Допускаю в Меридью особую антихаризму, зло энергично и уверено в собственном праве подчинять, а люди в массе инертны и охотно делегируют право руководить собой харизматическому лидеру. Но в жизни всегда есть молчаливое и далеко не такое податливое большинство. Может быть я законченная идеалистка, но если бы род человеческий был так плох, каким его описывает сэр Уильям, мы с вами не читали бы теперь его книжку, а перебили и сожрали друг друга, не успев выйти из пещер. Есть добро. Есть Бог, есть мировой разум. Называйте, как хотите. И люди, по большей части, открываются ему. Потому что моральный закон внутри так же естественен, как звездное небо над головой.