5

Мало того, что сам перевод выполнен качественно (как в старые добрые времена, когда еще работали литературные редакторы), но в книге к тому же содержится ценная для востоковедов информация и обширный аппарат примечаний. Автор сопоставляет вьетнамские мифы со схожими мифическими сюжетами соседних народов, а также многочисленными китайскими, сюжеты которых, как заметно из структуры самого труда, становятся полновластным фундаментом преданий, постепенно отодвигая на задний план древнейшие анимистические (собственно вьетские) пласты. Даже божества гор и вод (источники циркуляции энергии ци) можно заподозрить в китайской природе.
Очень интересна роль мон-кхмерского субстрата в канве вьетнамских сюжетов, пронизанных китайской образностью. Этакий причудливый орнамент, сплетенный из редких нитей архаического мифа с отголосками материнскородового линеджа аустрозиатских и аустронезийских народов и всепоглощающей китайской классической триады (конфуцианство, даосизм и буддизм). Буддийского влияния в мифах практически нет, а конфуцианское и даосское преобладает.
Мотивы и символика преданий сплошь китайские: изобилие этнонимов китайских и вьетских императоров, придворные министры, ученые степени, экзамены, седовласые старцы, оборотни. Рассказы очень похожи между собой, перекликаются тематически. Некоторые единицы о необычайном и удивительном очень напоминают китайские сяошо. Очень сложно отделить чисто вьетнамское от китайского, насколько сильна китайская прививка. Вьетнамцы по примеру китайцев апеллируют к благосклонности Небесного Владыки - истины в последней инстанции - в борьбе с китайским захватничеством, обучаются мудрости у даосов, получают волшебные предметы от первопредков-драконов. И, конечно, культ плодородия, как предписание неба.
Вопрос того, а что из себя представляет исконно вьетнамская (без китайского влияния) материя и как отделить ее истоки пока остается открытым.