4 Постпамять

Потребность в фиксации, стоящая за селфи (этим предельным воплощением веры в непостоянство), убеждена, что лицо сегодняшнего и завтрашнего дня бесконечно различны — и что развитие сводится к кинематографической дорожке, выложенной из тысяч моментальных отпечатков.

Вы когда-нибудь читали книгу, где вы сначала ненавидите писателя, потом узнаете знакомые черты, а после - хотите познакомиться с ним поближе?
Я не знаю, как классифицировать «Памяти памяти», - может, попыткой объяснить действительность с помощью ошибок прошлого, может - желанием высказать свое «фи» современным реалиям.
Давайте по порядку, а там разберемся.

Эта книга получила крупную литературную премию в России. Мне стало интересно.
Еврейка Мария Степанова, оказывается, поэт.
Это видно в каждом слове, главе, мысли, жизнеописании. Поэтичность, эстетичность, полузнакомые имена через строчку.

Веет интеллектом так, что иногда бесит (это больше мой камень).
Она пишет о холокосте, войнах, XX веке – который мы сейчас воспринимаем через туман, – метафорами, между строк, но так убийственно правдиво.

Пишет о своей семье – несостоявшаяся революционерка Сарра, эфермерный молодой дед, другой дед – с усами и страшный, кто-то в толпе, кто-то играет в шахматы.
Все они в письмах, заметках и фотографиях, которые несли память, возможно, единственную. Были ли? Жили ли? Что делали, как чувствовали?

А. разделил бы ее точку зрения. Зачем эти фото? Попытки остаться, доказать – вот он, я есть, я жив?
У меня не было альбомов с фотокарточками, известной родословной и гобелена в виде дерева, как у Сириуса в пятой части.

Мои дедушка с бабушкой знают своих родителей по именам. Не знали – уже и некого спросить, но я пыталась. Я не знаю своих прадедов, я не видела их на фото. Видимо, я стараюсь за всех и сейчас – фотографируя все, запечатлевая моменты, которые кажутся мне значимыми.

Но я не хочу, чтобы они несли мне вечность. Я хочу, чтобы они помогали мне пережить вот это все.

Поэтично-филологический романс, сложносочиненное словесное кружево о чем-то громадном – истории человечества. Можно ли ее воспроизвести, зафиксировать, сотворить иные манипуляции, можно ли оставить след, можно ли помнить то, что болит, нарывает, давит? Если пройдете сквозь эрудицию автора – вероятно, вам понравится.

Книга дает импульс на изучение новых слов, истории, английского и литературы – ар-нувориш, Зонтаг, Кракауэр, Стайн, girl next door.

Сложно, но надо. Читать, если у вас есть семейные архивы. Интерес к памяти прошлого, читать, только если готовы.
Хотя как к такому подготовиться?

Семейный альбом просматриваешь с любовью, в нем собрано немного: то, что осталось. Но что делать с альбомом, где сохранено все без исключения, весь непомерный объем былого? В пределе, к которому стремится фотография, объем зафиксированной жизни равен ее реальной длине; контора пишет, но некому читать.

bookingsky