5

Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины.
Ницше

Трудно наблюдать за тем, как разворачивается чужая жизнь, даже будучи простым читателем. Все проноситься перед глазами, неотвратимо и безжалостно. Сюда смотришь словно в бездну, в эту книгу Донны Тартт, которую вначале даже серьезно не воспринимаешь (уж сколько можно писать о искусстве? разве этим кого-то сейчас удивишь?). И даже первая ступенька лестницы, на которой оступиться тринадцатилетний Тео и оттуда покатится вниз головой, даже она (ступенька эта) кажется поначалу чем-то слишком драматичным, затертым, промежуточным - смерть матери, страшно, да, но пока это даже не история, это начало падения, которое только предстоит увидеть с того момента, когда в галерее раздался взрыв, унося не только жизни, но и перетасовывая судьбы.

Только несколько минут назад Тео завороженно искал глазами золотоволосую девочку Пиппу, а вот уже держит за руку умирающего Велти, а вокруг - разруха, трупы (где же мама? неужели она ушла и оставила меня здесь?). И судьбоносное неосознанное решение, ответ на последнюю просьбу: "Возьми ее" - и "Щегол" греет руку, Тео выбегает из здания, мимо полиции, пожарных - домой, она там, она определенно там. Но нет. Его уже никто не ждет.
Дальше - отец, Вегас, раскаленная пустыня, чувство обиды и ненужности. Алкогольный угар, наркотики, вечное недоедание и нестираная одежда. И только два белых мазка по испорченному детству - Борис и картина, за которую как за гвоздь зацепилась душа.

Его личная тайна, которая греет. Завернутая в бумагу, спрятанная - проклятие или последняя соломинка? Спокойствие или наваждение? И друг - второе одиночество, за которое цепляешься, чтобы не утонуть, но идешь ко дну еще быстрее, разбавляя горе бутылкой русской "Столичной" и разной дрянью, чтобы забыть себя, забыть все. Но снова удар и вот теперь он никому не нужен. После смерти отца важно только одно: бежать от соцслужб. И он снова в Нью-Йорке. Грязный уставший мальчишка, у которого раскалывается голова от наркотиков и которому некуда идти. Таким он предстал на пороге у Хоби - и его спасут. Спасут от самого себя.

Будет еще много чего: ошибки, махинации, боль, неразделенная (разделенная) любовь. Пиппа... Золотой ниткой сквозь весь мрак, сквозь года. Поломанная и заново собранная девочка. Они ведь так похожи, что эта похожесть разделила их, сделала невозможной близость - ведь они слишком друг-друга понимают. И знают то, что никогда не смогут стать другому поддержкой - их мучают одни воспоминания, они покалечены - и это навсегда.
Нам все твердят: "Будь собой", "Слушай свое сердце", а что делать, когда собственное сердце - враг? Если ты не хочешь себя спасать? Если ты упрямо движешься навстречу к своей погибели? Тео вовремя понял, что нужно остановиться, отвернуться от ада, себе же приготовленного, избавиться от чувства вины, страха, стыда, саморазрушения и попробовать жить не своей, а нормальной жизнью.