1 Триумф графомана, или Капреализм

Действие книги происходит не только в альтернативной Америке, оно еще и происходит в какой-то альтернативной, откровенно белибердовой реальности, в которой, по-видимому, находилась и сама Айн Рэнд. Здесь альтернативные экономические взаимоотношения, альтернативные предприниматели, альтернативные финансы, альтернативная политика, альтернативная логика, альтернативные законы природы, альтернативный секс да и люди какие-то альтернативные. Почему-то во всем мире останавливается производство, все банкротятся, все разучились что либо делать, земные недра иссякают, и подается это как само собой разумеющееся - без каких-либо объяснений и причин происходящего.

-Его забили до смерти, - сказала Джоан. - Книгой "Атлант расправил плечи".
© Мэтт Рафф, "Канализация, Газ & Электричество"

Рэнд вообще плохо разбирается кажется во всем подряд. Высший свет и богатых людей она явно списывает с голливудских экранов, работа фондовой биржи и вообще сделки с акциями у нее на уровне воскресного приложения к массовой газете, и она свято уверена, что успех предприятия обязательно приводит к банкротству всех конкурентов и измеряется их числом. Работа легислатуры для нее тайна за семью печатями (именно поэтому ее персонажи с таким ужасом смотрят на законодательный процесс), а кабину парового локомотива она явно видела только издалека. Она не в курсе, что закрытые шахты затапливаются и прогуляться там не получиться, и даже миф о Прометее умудрилась переврать. Про опереточного пирата, который в духе Неуловимого Джо всех грабит и никто не знает даже, как он выглядит, говорить не приходится. Социализм здесь похож на Матрицу во время перезагрузки. Часто делает технические ошибки, дико передергивает, путает причины со следствием, да и вообще постоянно выдает свою невежество почти во всех сферах деятельности человека, а вместо реальных образов у нее везде симулякры и декорации; в особенно концентрированной форме это заметно в "трехчасовой речи" Джона Голта, где почти каждая фраза если не откровенное вранье, то мошенничество.

Редкая книга, после прочтения которой хочется трясти окружающих с хрипом «не читай! увидишь-сжигай!» © garpiya

Персонажи здесь - заготовки манекенов, заунывными голосами на мертвом языке они говорят пустые рыбьи слова, не несущие никакого смысла, их можно не читать, и вы ничего не потеряете, точнее, их вообще лучше не читать, потому что это опасно для здоровья - как физического, так и в первую очередь душевного. Персонажи говорят, как пишущие машинки, на один голос: строго говоря, здесь нет диалогов, один большой монолог - по-видимому, автор беседует сам с собой, придумывает дебильные аргументы, подает их так, что хочется блевать, а потом с блеском их опровергает, причем один и тот же тезис может повторяться на протяжении книги десятки раз, одними и теми же словами. Сказать, что в книге много воды - значит не сказать ничего: если роман хорошенько отжать и убрать все повторы, останется максимум половина, если не треть.

По Рэнд, капиталисты это такая отдельная раса, новые арии, элои, единственные, кто живет и думает, к ним не применимы общечеловеческие мораль и этика, они стройны телом и благородны профилем, они коня на скаку и в горящую избу, а все остальные - этакие гнусные утопцы, уродливые морлоки, живущие в ночи, чмошники и паразиты (о которых так убедительно распинался Эндрю Райан, пока ему голову не снесли клюшкой от гольфа), только и думающие, как бы отнять у богатых все деньги и всячески поглумиться и унизить. Вообще чем меньше в персонаже человеческого, тем больше его хвалит автор. Судя по тому, как Рэнд извращенно и гнусно подает любовь, взаимопомощь и дружбу, ей этих качеств явно не хватает.

Это откровенная графомания, причем очевидно это с первых страниц. Рэнд явно хотела написать Великий американский роман и у нее это получилось, судя по статусу книги в современных Штатах, однако литературные достоинства романа находятся где-то на уровне Мертвого моря. О, я прекрасно понимаю, почему он нравится некоторым. Графоманский стиль Рэнд завораживает, буквально затягивает в поганую трясину нескончаемого словоблудия и вербального поноса, она пишет с такой уверенностью и напором в каждом слове, что карточный домик ее вымысла кажется реальным, долбит в одну точку по заветам Геббельса, рассчитывая, что ложь, повторенная тысячу раз, покажется правдой. Но, люди, надо ведь как-то использовать логику и мозги. Сегодня ты Рэнд веришь, а завтра что? начнешь заряжать воду через телевизор? вступишь в секту Марии Дэви Христос? Думать - это не право человека, это его обязанность.

Герои притворяются теми, кем не являются - (умными) людьми. Автор упорно нагнетает, что они очень умные и талантливые, и все могут, вот только это никак не проявляется. Эти гении регулярно повторяют, что они ничего не понимают в окружающем мире и людях (что, в общем-то не удивительно - мир-то выдуманный). Самая частая фраза в книге - "Я не понимаю". Персонажи не понимают, не в курсе, не могут взять в толк, почему все происходит, кто эти люди, где они находятся и кто такой Джон Голт. Данни Таггерт вообще крайне показательный персонаж: подаваемая как умная и сильная женщина, она ведет себя как тупая блондинка, прыгающая в постель к любому, кто поманит пальцем (но исключительно к богатым), плохо соображающая, что вокруг происходит и с готовностью это признающая. Для того, чтобы герои все-таки хоть бы выглядели крутыми, Рэнд уничтожает экономику страны и заселяет ее идиотами, на фоне которых все эти голты, уэйатты и риордены чутка возвышаются над общим болотом.

Умиляет паника, в которую ударяются герои, узнавая, что враги собираются принять очередной дебильный закон. Реальные американские магнаты на их месте давно бы купили конгрессы штатов, посадили своих губернаторов и сенаторов, вывели на улицы тысячи зависимых от них рабочих, а карманные журналисты и художники давно бы устроили истерию в прессе и обществе. Строго говоря, именно олигархия и нерегулируемая экономика едва не похоронили Америку, а вовсе не выдуманные социалисты. Рэнд в голову не приходит, что если собрать всех ее разлюбезных голтов и риарденов в одно место, то они очень быстро друг дружку сожрут.

Все это сильно напоминает фентези, причем очень плохое фентези, которое наверняка хоть раз попадалось каждому из нас, где герои из туалетной бумаги сражаются с картонными злодеями, от диалогов и реплик кровь течет из глаз, волны пафоса накатывают как цунами, НПС все как один говорят одно и то же, декорации состоят из одинаковых, все время повторяющихся элементов, а сюжет настолько скучен и вторичен, что даже иногда, на долю секунды, кажется оригинальным. Чем больше читаешь, тем меньше знаешь, буквально чувствуешь, как на глазах тупеешь, волосы редеют, спина горбится и вот ты уже говоришь "моя прелессссть". Фраза же "Расправь плечи" звучит как "Бегите, глупцы".

Рэнд пишет антиутопию как сентиментальный роман и это приводит к когнитивному диссонансу. Производственный роман она пишет как философский трактат, в результате получает уродливого мутанта - ни производства, ни философии. Если же копнуть чуть глубже, то легко заметить, что на самом деле под производственный замаскирован любовный роман про нефритовые стержни и шелковые лона. Помните, как у Тимура Шаова - И она аж вспотела, так тела его захотела. Вот здесь то же самое не только на 108 странице, а гораздо чаще, довольно быстро начинаешь предугадывать, что вот эта сцена обязательно закончиться "он сорвал с нее платье и ее соски затвердели". Лучшая экранизация данной книги - это порнофильм, причем в BDSM-формате. У детища Рэнд и 50 оттенков серого гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд.

Если в книге поменять местами капитализм с социализмом (и вычеркнуть, конечно, BDSM-сцены), то получится шедевр соцреализма, который обязательно бы понравился Отцу народов и заслуженно бы получил Сталинскую премию. Это ж как сказка Гайдара с Голтом в роли Мальчиша-Кибальчиша. Фактически Рэнд написала историю борьбы авангарда рабочего класса с ужасным царизмом. Ее утопия в горах Колорадо (почему-то именно так она называет Скалистые горы) - это один-в-один "Кубанские казаки", только что женщин маловато.

Под конец жизни, думаю, Рэнд молилась на портрет Джона Пола Гетти.