"Блокнот Бенто" - последняя на сегодняшний день книга известного британского арт-критика, писателя и художника, посвящена изучению того, как рождается импульс к рисованию. По форме - это серия эссе, объединенных общей метафорой. Берджер воображает себе блокнот философа Бенедикта Спинозы (или Бенто, среди личных вещей философа был такой блокнот, который потом пропал) и заполняет его своими размышлениями, графическими набросками и цитатами из "Этики" и "Трактата об усовершенствовании разума".

Свернуть 

"Блокнот Бенто" - последняя на сегодняшний день книга известного британского арт-критика, писателя и художника, посвящена изучению того, как рождается импульс к рисованию. По… Развернуть 

Книга американского социолога и журналиста Дэвида Брукса посвящена описанию нового класса, возникшего за последние двадцать лет в США. Для обозначения этого класса автор придумал неологизм "бобо" (bourgeois bohemian, богемная буржуазия). Русским читателям более известны другие определения - хипстеры, креативный или образованный класс. Но как бы ни менялись названия или национальная специфика, перед нами новая глобальная элита, соединившая в своем этосе демократизм и элитизм, уважение к образованию и финансовую состоятельность, творчество и корпоративный бизнес. Путеводитель по миру "бобо" - возможность узнать о привычках и происхождении элиты информационного века, то есть возможность понять и принять ее.

Свернуть 

Книга американского социолога и журналиста Дэвида Брукса посвящена описанию нового класса, возникшего за последние двадцать лет в США. Для обозначения этого класса автор придумал… Развернуть 

В настоящем издании впервые собраны все тексты Вальтера Беньямина о Шарле
Бодлере – ключевом персонаже в творчестве немецкого мыслителя. Бодлер для Беньямина – главный герой театра «модерна», сквозь фигуру которого, как сквозь призму, просвечивает сеть беньяминовских понятий-метафор, раскрывающих особенности культуры XIX века: фланер, аллегория, сплин, богема, проститутка, буржуа, мода, толпа и т.д. Именно в цикле эссе о Бодлере Беньямин формулирует ключевые идеи собственной культурно-исторической антропологии, оказавшей огромное влияние на современные представления о культуре.

«Трудно быть критиком, живущим в одном столетии с Беньямином, ведь он первым додумался до столь многих вещей. Шарль Бодлер умер за 25 лет до рождения Беньямина (1892), но тот писал о нем так, будто они вместе наделали шороху в веймарском Берлине. Бодлер для Беньямина олицетворял “модерность”. Это означает не то, что Бодлер писал “о” модерне, а то, что его поэзия и есть модерн. Беньямин, к примеру, отмечает влияние на Бодлера новых технологий (типа фотографии) и пишет, что тот был “своим собственным импресарио” – художником, который знал, что его стихи являлись товаром еще до того, как были написаны.» The New Yorker

«Произведения Беньямина продолжают очаровывать и приводить в восторг потому, что в них есть нечто для каждого: литературного критика, историка искусства, философа, специалиста по урбанизму и архитектора. О чем бы он ни писал – о детских игрушках или о Микки Маусе, о сюрреализме или о фотографии, о Кафке или о Бодлере – Беньямина всегда отличало умение разгадать тайну, которую они могут поведать о том мире, что произвел их на свет.» Times Literary Supplement

Свернуть 

В настоящем издании впервые собраны все тексты Вальтера Беньямина о Шарле
Бодлере – ключевом персонаже в творчестве немецкого мыслителя. Бодлер для Беньямина – главный герой… Развернуть 

Книга выдающегося французского синолога Франсуа Жюльена, профессора философии Сорбонны и директора Института Марселя Гране, представляет собой сравнительный анализ европейской и китайской живописи. По мнению автора, китайская живопись является подлинной философией жизни, которая, в отличие от европейского искусства, не стремится к объективности и не желает быть открытым «окном в мир», предназначенным для единственной истинной точки зрения. Отсутствие формы у великих образов китайского искусства означает, что данная эстетика пытается уловить непрерывное движение и перетекание форм друг в друга, которое стирает ясные очертания вещей и нивелирует границу между видящим глазом и миром.

Свернуть 

Книга выдающегося французского синолога Франсуа Жюльена, профессора философии Сорбонны и директора Института Марселя Гране, представляет собой сравнительный анализ европейской и… Развернуть 

В настоящей книге британский искусствовед, арт-критик и художник Джулиан Сталлабрасс дает оценку феномену «молодого брит-арта» 1990-х годов (другое название, которое он дает этому движению — «высокое искусство, версия облегченная», сокращенно ВИВО). Автор попытался ознакомить широкий круг любителей современного искусства, привлеченных этим новым течением, с причинами, по которым британское искусство столь кардинально изменилось в конце прошлого века, и предоставить читателю средства для его анализа и критики. Сталлабрасс последовательно рассматривает творчество основных представителей ВИВО, молодых художников, одержимых коммерцией и масс-медиа: Дэмиена Хёрста, Трейси Эмин, Джейка и Диноса Чепменов, Сары Лукас и др.

Свернуть 

В настоящей книге британский искусствовед, арт-критик и художник Джулиан Сталлабрасс дает оценку феномену «молодого брит-арта» 1990-х годов (другое название, которое он дает этому… Развернуть 

Каждое утро архитектор и писатель Майкл Соркин идет из своей квартиры в Гринвич-Виллидж через Вашингтон-сквер в свою мастерскую в Трайбеке. Соркин не спешит; и он никогда не пренебрегает тем, что его окружает. Напротив, он уделяет всему вокруг самое пристальное внимание. В «Двадцати минутах на Манхэттене» он объясняет, что видит, что представляет, что знает. При этом перед нами раскрываются невероятные слои истории, инженерного дела, искусства и насыщенной социальной драмы – и все это за время простой двадцатиминутной прогулки.

«Путь от моей квартиры в Гринвич-Виллидж до моей студии в Трайбеке занимает около двадцати минут – в зависимости от выбранного маршрута и от того, остановлюсь ли я выпить кофе и почитать “Таймс”. Но в любом случае он начинается со спуска по лестницам. Дом, в котором я живу, – это так называемый многоквартирный дом Старого закона (Old Law tenement), возведенный в 1892 году? о чем свидетельствует дата, выбитая на металлической табличке, вместе с именем дома: “Аннабель Ли”. Как и в большинстве подобных домов, в нашем пять этажей (порою их бывает шесть, иногда семь), и мы с моей женой Джоан обитаем на верхнем».
Майкл Соркин

«Соркин превращает ежедневную прогулку из своей квартиры в Гринвич-Виллидж на работу в эрудированное и наполненное медитативной задумчивостью размышление о природе городов вообще».
The New Yorker

«В этой книге Майкл Соркин следует по стопам Джейн Джекобс… Его внимательный взгляд, острое перо и политическое понимание ситуации (возможно, немного слишком умозрительное) позволяют описать непрекращающуюся борьбу вокруг (и внутри) нью-йоркских районов».
The Times Literary Supplement

«Я рад, что Соркин не ездит на метро. Перед вами самый блестящий конспект Манхэттена, когда-либо написанный».
Майк Дэвис, автор книг «City of Quartz» и «Planet of Slums»

Свернуть 

Каждое утро архитектор и писатель Майкл Соркин идет из своей квартиры в Гринвич-Виллидж через Вашингтон-сквер в свою мастерскую в Трайбеке. Соркин не спешит; и он никогда не… Развернуть 

Энди Уорхол вел эти дневники с ноября 1976 до февраля 1987 года вплоть до последней недели своей жизни, когда по неизвестным причинам он скончался в Нью-Йоркской больнице после операции. На протяжении десяти лет Уорхол делился впечатлениями о светских вечеринках и ночных походах в "Студию 54", поездках в Лондон, Париж и Лос-Анджелес, а также сообщал Дневнику обо всех своих расходах за день, начиная с оплаты такси и заканчивая стоимостью звонка из уличного телефона-автомата.
Рассказанные в неповторимой манере культового художника истории о встречах с Труменом Капоте, Лайзой Минелли, Миком Джаггером, The Velvet Underground, Жан-Мишелем Баския, Джимом Моррисоном, Мохаммедом Али, Йоко Оно, записанные и отобранные Пэт Хэкетт, превращают эти дневники в одну из самых гламурных, остроумных и откровенных книг ХХ века.

Свернуть 

Энди Уорхол вел эти дневники с ноября 1976 до февраля 1987 года вплоть до последней недели своей жизни, когда по неизвестным причинам он скончался в Нью-Йоркской больнице после… Развернуть 

«Заново рожденная» – первый том дневников и записных книжек главной нью-йоркской интеллектуалки последней четверти ХХ века. История становления личности (16-летняя Сонтаг «с улицы» напросилась на встречу с Томасом Манном и провела с ним в разговорах целый день в его особняке в Санта-Монике), открытие в себе необычной сексуальности (очень откровенные описания лесбо-вечеринок в 1940-х в Сан-Франциско) – все вместе производит впечатление какого-то странного и завораживающего откровения.
«Перед нами дневник, в котором искусство воспринимается как вопрос жизни и смерти, где ирония считается пороком, а не добродетелью, а серьезность – величайшим из благ. Такие воззрения выработались у моей матери рано. И в ее жизни никогда не было недостатка в людях, которые пытались уговорить ее «расслабиться». Она вспоминала, как ее доброжелательный, традиционного склада отчим – герой войны – умолял ее поменьше читать, из страха, что она не найдет себе мужа. В том же духе, хотя и более высокомерно, высказался философ Стюарт Гемпшир, ее наставник в Оксфорде, который с досадой вскричал однажды во время коллоквиума: «Ох уж эти американцы! Вы такие серьезные… точно немцы». Он вовсе не собирался делать ей комплимент, но для моей матери эта фраза была как знак почета».

Свернуть 

«Заново рожденная» – первый том дневников и записных книжек главной нью-йоркской интеллектуалки последней четверти ХХ века. История становления личности (16-летняя Сонтаг «с… Развернуть