Серия книг «Фантастика и фэнтези. Большие книги» — 50 книг — стр. 3

Земные катастрофы и межзвездные войны, сегодняшние научные прорывы и завтрашнее высокотехнологичное мракобесие, мечта о бессмертии и встреча с мечтой, после чего остается только умереть… Вселенная Аластера Рейнольдса, кажется, вобрала в себя все популярные субжанры и темы фантастики, и исследуются они с проницательностью и хваткой практикующего ученого. Недаром его называют одним из главных научных фантастов современности, «британским Хайнлайном». В данном сборнике автор знаменитого «Пространства Откровения» предстает перед нами как мастер малой и средней формы — эти рассказы и повести по увлекательности нисколько не уступают прославившим его грандиозным космооперам. По мотивам произведений «За Разломом Орла» и «Голубой период Зимы» были сняты, пожалуй, две лучшие серии нашумевшего сериала «Любовь, смерть и роботы», спродюсированного Дэвидом Финчером.

Земные катастрофы и межзвездные войны, сегодняшние научные прорывы и завтрашнее высокотехнологичное мракобесие, мечта о бессмертии и встреча с мечтой, после чего остается только…

Космос в творчестве классика отечественной фантастики Сергея Снегова обжит и исследован основательно. Тому пример его знаменитая и первая в истории российской фантастики космоопера «Люди как боги» и многие другие произведения. Но куда бы ни заносила отчаянных представителей человечества извечная тяга к новому, к познанию тайн Вселенной, — в мир ли аммиакодышащих муравьев, как в повести «Галактическая одиссея», или в удивительные дзета-миры, где не действуют земные физические законы («Экспедиция в иномир»), или на планету Гаруна, пораженную раздвоением времени («Хрононавигаторы»), — человек прежде всего должен оставаться человеком. Такова была жизненная позиция писателя, чего только не испытавшего на своем веку — от лагерей на Соловках и в Норильске до попыток вычеркнуть его имя из нашей литературы.

Космос в творчестве классика отечественной фантастики Сергея Снегова обжит и исследован основательно. Тому пример его знаменитая и первая в истории российской фантастики…

По признанию собратьев по фантастическому цеху, Шекли был первейшим возмутителем спокойствия в научной фантастике. Юмор, ирония, которыми наполнены его рассказы, повести и романы, настолько неповторимы, что достаточно выхватить из текста хотя бы несколько строчек, чтобы сразу же сказать — это Шекли. Да и сам автор нисколько не скрывал своего отношения к литературе: «Я всю жизнь старался быть не слишком серьезным. Я не считаю себя политическим мыслителем и пытаюсь все доносить до читателей в легкой, неназойливой форме. Ирония — это мой стиль. Я не выбирал иронию как природную основу своего мышления, так вышло. Мне кажется, людям интереснее насмешка, а не поучение, занимательная история, а не многословное рассуждение. Если же то, что я говорю, остается непонятым или понятым не до конца, если люди просто читают забавную историю и при этом отдыхают, меня это вполне устраивает».

По признанию собратьев по фантастическому цеху, Шекли был первейшим возмутителем спокойствия в научной фантастике. Юмор, ирония, которыми наполнены его рассказы, повести и романы,…

Имя творческого дуэта Евгения Войскунского и Исая Лукодьянова хотя и не стоит на ведущем месте, как, скажем, имена Ивана Ефремова, братьев Стругацких или Кира Булычева, но тем не менее это одна из ярчайших страниц в истории отечественной фантастики. Уже одно то, что их первый совместный опыт — роман «Экипаж „Меконга“», вышедший в начале шестидесятых, — выделил из потока рукописей Аркадий Стругацкий, состоявший на то время в штате редакции Детгиза, красноречиво говорит за себя. Книга написана редким для тогдашней фантастики живым, человеческим языком, полна юмора и доброй иронии, мастерски украшена подробностями неповторимого быта южного прикаспийского города, люди в ней не манекены, не схемы, не ходячие рупоры-выразители какого-нибудь проекта или идеи, а просто люди, такие же, как и мы, не гении, но и не дураки тоже. «Ур, сын Шама», написанный более чем на десять лет позже, формально примыкает к «Экипажу „Меконга“». В романе герои «Меконга» встречаются с вернувшимся на землю сыном вавилонянина, несколько тысячелетий назад похищенного с Земли космическими пришельцами. Фантастика? Да, конечно. Но это и роман о любви. О любви, преодолевающей пространство и время. Любви, ради которой проблема выбора между общим вселенским разумом, к которому приобщен герой, и невозможностью в будущем вернуться с «малоразвитой» планеты Земля на высокоразвитую планету Эир решается в пользу первой — планеты, на которой Ур, сын Шама, нашел любовь.

Имя творческого дуэта Евгения Войскунского и Исая Лукодьянова хотя и не стоит на ведущем месте, как, скажем, имена Ивана Ефремова, братьев Стругацких или Кира Булычева, но тем не…

Клиффорд Саймак — один из отцов-основателей современной фантастики, писателей-исполинов, благодаря которым в американской литературе существует понятие «золотой век НФ». Он работал в разных направлениях жанра, но наибольшую славу — и любовь нескольких поколений читателей — ему принесли произведения, в которых виден его собственный уникальный стиль, который критики называли мягким, гуманистическим и даже пасторальным.
За пятьдесят пять лет Саймак написал около тридцати романов и более ста двадцати повестей и рассказов. Награждался премиями «Хьюго», «Небьюла», «Локус» и другими. Удостоен звания «Гранд-мастер премии „Небьюла“».

Клиффорд Саймак — один из отцов-основателей современной фантастики, писателей-исполинов, благодаря которым в американской литературе существует понятие «золотой век НФ». Он…

«Нейромант» — это классический дебют жанрового революционера, которому оказались тесны рамки любого жанра. Это книга, определившая лицо современной литературы на десятилетия вперед, собравшая все главные жанровые награды («Хьюго», «Небьюла», премия имени Филипа Дика) и ставшая международным бестселлером. Далее последовали два продолжения, «Граф Ноль» и «Мона Лиза овердрайв», составившие вместе с «Нейромантом» трилогию «Киберпространство».
Трилогия стала краеугольным камнем киберпанка — стиля и культурного феномена. Будущее здесь — это мир высоких технологий и биоинженерии, глобальных компьютерных сетей и всемогущих транснациональных корпораций, мир жестокий и беспощадный. Здесь хакер-виртуоз и отчаянная девушка-самурай должны выполнить таинственную миссию, запрограммированную десятилетия назад в неведомых глубинах искусственного разума. Здесь японская мафия исповедует идеалы древнего самурайского кодекса, виртуальный мир населен персонажами вудуистского пантеона, а девушка, умеющая входить в киберпространство без компьютера, становится для своего поколения богиней…
Кроме собственно трилогии, в книгу включен цикл рассказов «Сожжение Хром», среди которых — «Джонни Мнемоник», послуживший основой для культового фильма Роберта Лонго (в ролях Киану Ривз, Такэси Китано, Дольф Лундгрен), и «Отель „Новая роза“», экранизированный Абелем Феррарой (в ролях Уиллем Дефо, Кристофер Уокен, Азия Ардженто).

«Нейромант» — это классический дебют жанрового революционера, которому оказались тесны рамки любого жанра. Это книга, определившая лицо современной литературы на десятилетия…

Фантастика Роберта Шекли не подвержена влиянию времени. Ее будут читать всегда, пока жив человек читающий. Ведь если книга по-настоящему остроумна, то есть вместе и остра и умна, она найдет своего читателя независимо от капризов моды и деления на жанры и направления. Романы, повести и рассказы Шекли давно уже стали подлинной фантастической классикой — и не важно, на каком языке читает их мировой читатель. Интересное, умное и смешное — вот те три могучих кита, на которых держится в океане литературы остров под названием «Роберт Шекли». И любой читатель, открывший для себя этот остров, будет возвращаться на него снова и снова, потому что невозможно не вернуться туда, где осталась частица твоего сердца.

Фантастика Роберта Шекли не подвержена влиянию времени. Ее будут читать всегда, пока жив человек читающий. Ведь если книга по-настоящему остроумна, то есть вместе и остра и умна,…

Принцип обыкновенного чуда — основа шефнеровского письма (не зря же Шефнер и Шварц начинаются на одну букву). И — простота его скромных гениев, не очень-то задумывающихся над тем, какое чудо они придумали (для них ведь это дело житейское); главное, чтобы это чудо хоть кому-то принесло радость. И — «сложность» других его персонажей, тех, что делают чудеса практические: четырехгранные велосипедные спицы, мыло под названием «Не воруй», заполненное изнутри черной жидкостью, метящей похитителя. И… Многие эти «и» — и составляют суть удивительного явления по имени Вадим Шефнер. Мастер написал много. Щемяще грустную, замечательную «Сестру печали». Более двух десятков книг лирики. Но лучше всего ему удавались истории о чудаковатых людях, где фантастика так тесно переплелась с реальностью, что непросто определить жанр, к которому эти сочинения отнести. Здесь, если будем сравнивать (хотя любое сравнение — от лукавого), Шефнера можно поставить рядом с Габриэлем Гарсиа Маркесом, отцом того, что назвали в литературе «магическим реализмом». Только не на латиноамериканской, а русской почве. В сборник включено лучшее из созданного писателем в этом фантастическом жанре.

Принцип обыкновенного чуда — основа шефнеровского письма (не зря же Шефнер и Шварц начинаются на одну букву). И — простота его скромных гениев, не очень-то задумывающихся над тем,…

В жанре альтернативной истории отметилось много авторов — и отечественных, и зарубежных. Вспомним хотя бы Брэдбери с его классическим рассказом «И грянул гром» про бабочку, изменившую судьбу человечества. Но особой притягательностью среди писателей, обращавшихся к этой теме, пользуется Вторая мировая война. И это понятно. Слишком глубокий след оставила она в памяти и сердцах людей. Из авторов западных сразу же вспоминается Филип Дик с его «Человеком в Высоком замке», «Фатерланд» Роберта Харриса… Из наших — Север Гансовский, Сергей Абрамов, Вячеслав Рыбаков… Андрей Лазарчук в этом ряду стоит наособицу. И его роман «Все, способные держать оружие…» убедительное тому подтверждение.
«Штурмфогель», второй роман, включенный в настоящую книгу, это мистика на научной основе. Утро магов, переходящее в полдень и грозящее страшным вечером. Тайная история Второй мировой войны. Верхний и нижний мир. Земля и Салем. Люди и не-люди. Многослойность тайны — это у Лазарчука всегда получается мастерски. Слой за слоем, оболочку за оболочкой он снимает с тайны покровы, и все равно остается что-то, недоступное нашему пониманию, оставленное читателю на потом.

В жанре альтернативной истории отметилось много авторов — и отечественных, и зарубежных. Вспомним хотя бы Брэдбери с его классическим рассказом «И грянул гром» про бабочку,…

Когда в интервью на телеканале «Культура» Кира Булычева попросили назвать самое важное из всего, им написанного, мастер ответил, что у него есть дело если не всей жизни, то по крайней мере последнего десятилетия. Цикл «Река Хронос», он говорил о нем. В романах, входящих в цикл, нашли воплощение обе творческие ипостаси писателя: история и литература. В них соединились самые разные литературные направления: и семейная сага, и фантастика, и альтернативная история, и детектив, и роман о любви, и сатира, и жизненная трагедия… Река Хронос, по Булычеву, река строптивая, как сама История. В нее можно нырнуть — и вынырнуть совсем не там, где ожидаешь, и увидеть совсем не то, что надеешься увидеть. Например, Константинополь-Стамбул, взятый штурмом российскими войсками, победившими в Первой мировой войне. Или венчание на царство сына императора Николая... Главные герои романов цикла, Андрей и Лидия Берестовы, проходят через мясорубку всех бед, свалившихся на Россию в начале XX века, — от ада мировой бойни до Февральской и Октябрьской революций и событий, происходивших позже. Фантастический прибор, который Андрей получил в наследство, позволяет героям цикла перемещаться во времени, и это его чудесное свойство дало Киру Булычеву возможность описать историю нашей страны такой, какой он видел ее глазами непредвзятого наблюдателя.

Когда в интервью на телеканале «Культура» Кира Булычева попросили назвать самое важное из всего, им написанного, мастер ответил, что у него есть дело если не всей жизни, то по…