Пять гениальных экранизаций Стругацких

Автор: Ольга Бобровская

Борис Стругацкий в разговоре с читателями говорил, что «золотой фонд» мировой литературы лучше не трогать, в смысле, не экранизировать. «Лучше всего экранизации получаются по произведениям средним. Либо по хорошим, но тогда – с сильным отклонением от оригинала. Средства выражения в кино и в литературе совершенно различны. Литература гораздо более абстрактна, кино – грубо-конкретно». Скорее всего, именно поэтому из более чем 30 произведений Стругацких было экранизировано около десяти. Мы выбрали самые удачные из них.

«Сталкер», 1979, реж. Андрей Тарковский

Книга «Пикник на обочине», которая оказалась, пожалуй, единственной русскоязычной научной фантастикой, которую принял Запад (ей уступают только «Трудно быть Богом» и «Улитка на склоне»), имела такой успех благодаря фильму Андрея Тарковского «Сталкер». Таково было мнение Бориса Стругацкого, которое он высказал в «Комментариях к пройденному».

Три героя истории, Сталкер, Профессор и Писатель отправляются к загадочной Зоне, образовавшейся после падения метеорита. Там они ожидают найти комнату исполнения желаний, хотя и живут в мире победившего материализма. Тарковский так видел идею фильма: «Это трагедия человека, который хочет верить, хочет заставить себя и других во что-то верить. Для этого он ходит в Зону… при всём том, что внешне герои, казалось бы, терпят фиаско, на самом деле каждый из них обретает нечто неоценимо более важное: веру, ощущение в себе самого главного».

Братья Стругацкие начали сотрудничать с Тарковским в середине 1975 года (рабочее название картины было «Машина желаний»), и это был, по их рассказам, невероятно трудный процесс для обоих.

«Тарковский был обыкновенный советский гений. Мощное воображение. Великое умение видеть пока еще не существующий кадр. И полная неспособность передать свое видение сценаристу. Поэтому сценариев было девять», – вспоминал Борис Стругацкий. Встречи, на которых обсуждался сценарий, превращались в мучительные дискуссии о высоких материях, после которых в блокноте писателей оставались такие, например, записи: «19.12.75 Тарковский. Человек = инстинкт + разум. Есть еще что-то: душа, дух (мораль, нравственность). Истинно великое м. б. бессмысленным и нелепым – Христос».

Помимо непонимания режиссера и авторов текста, возник конфликт и с оператором – не менее гениальным Георгием Рербергом, который уже снимал с Тарковским «Зеркало». Например, секундный эпизод могли снимать три-четыре дня, потому что Тарковскому нужна была трава только зеленого и никакого другого цвета. Помощникам приходилось по листику выщипывать зелень из земли…

Самое неприятное было то, что, когда было отснято больше половины и потрачено несколько километров дорогой пленки Кодак (которую выделяли только таким звездам, как Рерберг), материал был непоправимо испорчен, и пришлось переснимать. Это и другие конфликты привели к тому, что Рербег даже не упомянут в титрах.

Словом, съемки шли сложно. Главный герой менял амплуа три раза, фильм снимался три раза с тремя разными операторами, бюджет картины вырос с 300 тысяч до миллиона рублей, у режиссера случился инфаркт… Но картину сняли, и… положили на полку. Правда, примерно через полтора года ее показали на экранах, и сегодня она считается одним из наиболее значительных произведений в творчестве Андрея Тарковского.

Аркадий Стругацкий назвал его «фильмом XXI века», а Станислав Лем назвал его «паштетом, который никто не понимает». В 2015 году стало известно, что американский режиссер Алан Тейлор (снявший «Тор-2», «Терминатор: Генезис») планирует представить свою версию «Пикника на обочине» в кино.

«Чародеи», 1982, реж. Константин Бромберг

Так же, как и «Сталкер», «Чародеи» стал фильмом только лишь по мотивам оригинальных произведений братьев Стругацких. Снять кино по сценарию, наиболее приближенному к оригиналу, смог, пожалуй, только Федор Бондарчук («Обитаемый остров»). И случилось это, конечно, в силу известных перемен, произошедших в нашей стране в 90-е годы, когда советская цензура потеряла свою неоспоримую власть над творчеством.

Ну, а тогда, в 1982 году, когда у руля страны последний свой год стоял Леонид Брежнев, и Стругацкие были запрещены (их можно было прочитать только в «Самиздате» – на самодельных перепечатках), режиссеру-постановщику Константину Бромбергу удалось «протащить» проект фильма на ТВ только благодаря хитрости: он заявил начальству, что собирается снимать фильм по мотивам произведений Стругацких, то есть легкую и фантазийную комедию, а не саркастическую сатиру на тоталитарный режим. И этим произведением стала блестящая ироническая книга «Понедельник начинается в субботу» – про будни НИИЧАВО, Научно-исследовательского института Чародейства и Волшебства, в котором сотрудники без устали (так, что суббота сразу перетекает в понедельник) занимаются «вопросами человеческого счастья».

Несмотря на то, что телевизионному начальству в тот момент позарез нужен был новогодний фильм, и Бромбергу дали добро на «Чародеев», цензура все же «завернула» первый вариант сценария, который написали Стругацкие, и его пришлось переписать полностью, от книги оставив лишь некоторых персонажей. От «Понедельника» не осталось почти ничего. Ни истории с кадавром, «человеком удовлетворенным желудочно», которого создал профессор Выбегалло, едкая сатира на оголтелых бюрократов и вредителей от науки (прототипом Выбегаллы, по словам Аркадия Стругацкого, стал академик Лысенко). Ни детективной линии про «контрамотов» – людей, живущих наоборот – из будущего в прошлое. Ни дивана, который на самом деле является «магическим транслятором реальности», и вокруг которого в первых двух частях книги устраивается «суета сует» с хороводом научных сотрудников НИИЧАВО (мага Жиана Жиакомо, завхоза Кристобаля Хозевича Хунты, волшебника Мерлина, смотрительницы музея ИЗНАКУРНОЖ Наины Киевны Горыныч).

Даже название института волшебников было изменено на «НУИНУ» (Научный универсальный институт необыкновенных услуг). Сценарий получился, с одной стороны, по-новогоднему легким, про всепобеждающую любовь и дружбу, а с другой, – поучительным, высмеивающим бюрократию и выслуживание перед начальством.

Сюжет известен, пожалуй, каждому в нашей стране – ведь фильм показывают с 1982 года почти каждый Новый год. Работающая в институте ведьмой красавица Алена вместе с коллегами – смешной парочкой, которую искрометно сыграли Михаил Светин и Эммануил Виторган, работает над изобретением волшебной палочки. Она собирается выходить замуж за своего жениха Ивана (Александр Абдулов), но в результате интриг, которые плетет бюрократ и недо-маг Апполон Сатанеев (Валентин Гафт), становится жертвой колдовства. Ее делает бесчувственной карьеристкой, которая забывает о своем любимом, директор института – Кира Шемаханская. Благодаря счастливым обстоятельствам и усилиям друзей Ивана, в конце Алена снова вспоминает себя и становится милой невестой Ивана, но перед этим в течение двух серий перед зрителями разыгрывается веселая и музыкальная комедия.

Песни, звучащие в фильме – их написали Евгений Крылатов и Леонид Дербенев – были настолько хороши, что их выпустила фирма «Мелодия» на отдельной пластинке. На ней звучат голоса Ларисы Долиной, Ирины Отиевой, Жанны и Ольги Рождественских, ВИА «Добрые молодцы». Одна из популярных песен – «Три белых коня» – до сих пор сопровождает российские новогодние праздники, и все мы помним знаменитую сцену, когда по заснеженному лесу едет тройка лошадей, и девочка (младшая сестра Ивана, которую сыграла Анна Ашимова) звонким голоском поет про то, что «за городом зима, зима, зима!». Кстати, ее снимали в московском Ботаническом саду, а в санях вместо Абдулова сидел его дублер, потому что сам Александр Абдулов был настолько занят в нескольких съемках, что мог прийти на площадку «Чародеев» только ночью. И то, втайне от режиссера Марка Захарова, у которого он параллельно играл в фильме «Дом, который построил Свифт». Ему повезло, что обе картины снимали в Останкино. Кстати, именно тут заблудился герой Семена Фарады, в «Чародеях» сыгравший гостя с Юга, который приехал, чтобы заполучить волшебную палочку. Его сакраментальная фраза «Ну кто так строит!?» стала его визитной карточкой, и многие зрители до сих пор его помнят именно по этой роли.

«Чародеи» – продукт долгого и основательного перекраивания того сценария, который мы в свое время сделали для Киевской студии мультипликационных фильмов и который был там отвергнут, как «клевета на советских ученых», – отвечал на вопросы читателей Борис Стругацкий. «Мы с АНС (Аркадием Натановичем Стругатским, – ред.) дружно этот фильм не любили, но нельзя не признать, что народу он понравился – не зря же его много лет подряд гоняют к каждому Новому году».

«Гадкие лебеди», 2006, реж. Константин Лопушанский

Фото: ITAR-TASS

Братья Стругацкие считали роман «Гадкие лебеди» одним из своих лучших. В нем странные, и внешне, и непонятные большинству землян, внутренне, существа, которых они стали называть «мокрецами», уводят их детей за собой, в свой мир. Авторы описывают сюжет так: «Мокрецы – это люди нашего будущего. Мы изуродовали свое будущее, и оно оказалось (в результате наших экологических и прочих «подвигов») населено талантливыми, высоконравственными, но безнадежно больными людьми. И эти люди вторглись в наше время, имея целью изменить наше настоящее с тем, чтобы изменилось их настоящее (наше будущее). Это им удалось, но в результате, в полном соответствии с «парадоксом машины времени», сами они исчезли, ибо теперь наше будущее (их настоящее) оказалось заселено такими, как Ирма, Бол-Кунац и иже с ними». Ирма и Бол-Кунац – это те самые дети, которые в числе многих ушли с мокрецами. В фильме имена героев были изменены: Ирма стала Ирой, Бол-Кунац – Борей Куницей. Виктор Баев, отец Ирмы, собирательный образ советских интеллигентов-диссидентов из шестидесятых, пытается вести собственное расследование истории с мокрецами. Он приезжает в город Ташлинск, где и становится участником трагических и фантастических событий.

Это, пожалуй, самый дождливый фильм в истории кинематографа: в нем все время идет дождь – этот эффект помогает передать экологическую аномалию, созданную образом жизни людей. Для создания такого эффекта, специальные установки постоянно поливали актеров и декорации. За два с половиной месяца съемок в общей сложности было истрачено 120 тонн воды.

Сцены в Ташлинске снимали, в основном, по ночам – этого требовал образ «тонущего» города.

«Места съемок на Финском заливе пустынные, но иногда по ночам сюда заезжала странная публика на машинах, мы в таких случаях очень радовались, что нас охраняла милиция, – рассказывал Константин Лопушанский. – А еще актеров очень доставали безжалостные комары».

Продюсер картины рассказывал, что на съемках происходили странные события. Например, в первый день съемок в Дюнах над площадкой пролетела стая лебедей. Ему также показалось мистическим совпадением то, что они с режиссером, не сговариваясь, выбрали одни те же тибетские композиции для фильма.

Фильм, как о нем писал один из критиков, «выстрелил как черт из табакерки». Ведь в последние годы более традиционным для российского кино были уголовные темы, ностальгия по советским временам или фэнтези с ведьмами в городе. Лопушанский сделал ставку не на визуальные эффекты, а на содержание. Причем, он не стал следовать букве текста, и сделал сценарий отдельным произведением, написанным по мотивам книги. Это, по мнению многих критиков, и самого Бориса Стругацкого, было правильным решением, ведь экранизировать такие книги, как «Гадкие лебеди» почти невозможно.

«Обитаемый остров», 2009, реж. Федор Бондарчук

Фото: ITAR-TASS

Борис Стругацкий назвал экранизацию Федора Бондарчука по своей повести «Обитаемый остров» лучшей из экранизаций. «Причем, только первая серия – вторая не удалась». Масштабнейший по затратам и размаху съемок, фильм, ради которого сотрясался весь Крым, где был воссоздан мир планеты Саракш, хвалили за спецэффекты, идейность и качество картинки. Но и критиковали – например, за игру Василия Степанова, который сыграл главного героя, прогрессора Максима Каммерера, за то, что он постоянно улыбается. Киноведы и зрители не могли не сравнить фильм с «Матрицей», «Пятым элементом» и «Бегущим по лезвию». Но то, что сценаристы, в команду которых входили и сами братья Стругацкие, шли очень близко к книге, является неоспоримым преимуществом перед другими экранными произведениями АБС.

Фильм рассказывает о борьбе прогрессоров (представителей высокоразвитого Мира Полудня, в котором «окончательно разрешены основные экономические, социальные и экологические проблемы») против тоталитарных режимов, которые установились на отдельных планетах. Мир Полудня описывается как минимум в десяти самых известных (и ранних) книг Стругацких, таких, как «Жук в муравейнике», «Полдень 21 век», «Волны гасят ветер». В нем есть Учителя, ведающие «как правильно жить» и прогрессоры, которые «спасают миры».

«Остров» – зашифрованное послание в сторону некой большой державы, придумавшей себе систему координат, которая включает, во-первых, тоталитарную слежку, во-вторых – тотальный обман, – говорит режиссер Федор Бондарчук. – Третий пункт системы – всеохватывающая фантастическая пропаганда». По его словам, фильм можно рассматривать как его личную войну с тоталитарным режимом и террором.

Интересно, что у Стругацких есть продолжение истории Максима на Саракше. Ее они описали в незаконченной книге «Белый ферзь», которую Борис Стругацкий не рискнул дописывать один после смерти брата Аркадия. В этой книге Империя на Саракше выглядела так: в ней было три круга, внешняя клоака, средний круг, населенный «обычными», ничем не выдающимися людьми, и третий: «теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности». Когда Максим добирается до этого центра, ошарашенно наблюдает райскую жизнь, и когда рассказывает местному аборигену устройство мира Полудня, тот бросает ему: «Очень красивая теория. Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике». Это можно считать концом веры Стругацких в светлое будущее победившего коммунизма. И последние строки, которые не оставляют на этой идее камня на камне, так и остались в не увидевшем свет «Белом ферзе»: «Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал – до вас и без вас, – а вы не догадываетесь об этом…».

«Трудно быть богом», 2013, реж. Алексей Герман-старший

Если фильм «Обитаемый остров» – это гимн прогрессорству, содействию более отстающим расам стать более цивилизованными, то «Трудно быть Богом» – книга, которая забивает последний гвоздь в крышку гроба идеи прогрессорства. Те идеалы, в которые верили братья Стругацкие, начиная описывать прекрасный Мир Полудня, тают окончательно. Богом, как оказалось, действительно быть трудно, и это наглядно показано на истории ученого Антона, который отправился с Земли в «отстающий» мир Арканар, став там доном Руматой, чтобы сеять там разумное, доброе, вечное. Не получилось. Не выдержал представитель высокой расы испытания на человечность. Если в начале фильма у Руматы «сердце полно жалости», то к концу фильма, когда жестоко убивают его возлюбленную, мы видим осатаневшего благородного дона Румату, который крушит и рвет на части всех, кто попадается ему под руку.

«Мы изначально считали, что прогрессорство есть затея безнадежная, бессмысленная и нравственно опасная, а в дальнейшем только развивали и все более подробно иллюстрировали эту мысль, – комментировал в интервью Борис Стругацкий. – Трагедия прогрессора в том и состоит, что заниматься этим делом бессмысленно и опасно, а не заниматься – невозможно: совесть не позволяет». Как же правильно? Помогать или не вмешиваться? В любом случае, Стругацкие против того, чтобы «загнать в счастье железной рукой».

Роман был закончен в 1963 году, а вот фильм по роману, который задумал снять режиссер Алексей Герман, начал проектироваться в 1967. Ему помешали события Пражской весны, когда в Чехии были подавлены уличные волнения. Тема захвата королевства Серых Черными (а в книге главным Черным становится интриган и противник любого творческого начала дон Рэба) была слишком выпуклой и очевидной, что фильму тут же дали красный свет. Кстати, в самом первом варианте «Трудно быть Богом» дон Рэба назывался «дон РЭБИЯ». Но когда редактор издательства прочитал этот вариант, он сказал, что «такую анаграмму только ленивый не разгадает», и авторы оставили просто «Рэба».

Фильм в итоге снимали 14 (!) лет. В прокат он вышел уже после смерти режиссера, «техническими доделками» занимался его сын Алексей Герман – младший. На главную роль пригласили Леонида Ярмольника, и зрители потом говорили, что такого Ярмольника они видели впервые. Очень сильно отличался воплощенный Ярмольником образ от привычного всем «цыпленка табака».

По воспоминаниям актера, Герман «хотел тормознуть, остановить всех. Заставить на секунду опомниться. До самой сути хотел дойти, до элементов, чтобы мы поподробнее это все рассмотрели, чтобы у зрителя не было ощущения, что он что-то прозевал». Поэтому съемки были необыкновенно сложными. Причем все костюмы, обстановка, предметы обихода – все было не бутафорским, а настоящим. И 25-килограммовые доспехи, в которых надо было как-то забраться на лошадь, и пронзенная стрелой собака. «Нужно было очень любить Германа, чтобы не то что прощать ему это, но пробовать сделать то, что он придумал», – говорит Ярмольник в одном интервью.

К сожалению, когда фильм вышел на экраны, ни Алексей Герман, ни Борис Стругацкий не увидели его. Режиссер и писатель ушли из жизни до премьеры. Но писатель, зная о ходе съемок, говорил, что не сомневается, что фильм получится отличным, а работу режиссера многие критики оценили как «лучший фильм в его карьере».