Научная фантастика — цитаты из книг — стр. 3

Гилфорд знал, что такое наука. Это всего лишь любопытство – помноженное на самоотверженность и подкрепленное дисциплиной. Наука была для него умением смотреть – но не просто так смотреть, а пристально вглядываться в вещи, которых не понимаешь. Скажем, смотреть на звезды, не испытывая перед ними страха и не обожествляя их,…

Те, кто создавал Бене-Гессерит, понимали, что через всю человеческую историю должна проходить нить преемственности. Они видели, что это не получится, если не разделить человечество на два стада: одно — стадо людей, а другое — животных. Для сохранения чистоты породы.

- А зачем вы проверяли меня на Человека? - Чтобы ты стал свободным. - Свободным? - Когда-то давно люди понадеялись на машины, думая, что с их помощью смогут сделаться свободными. Но вместо этого машины помогли меньшинству поработить большинство. - «Да не дерзнёт никто создавать машину по образу и подобию человеческого…

Сказка! Волшебная! Красивая! Добрая! Ироничная! Надо было прочесть ее лет 20 назад. Было бы больше эмоций… Сейчас не зашло(

Пока человечество в целом ниже того уровня, какой ему внутренне присущ, мы пока не дорастаем до себя - вот беда нашего времени!

Пул напомнил себе, что какие бы богоподобные силы и правители ни скрывались среди звезд, для обычных людей важны всего две вещи — Любовь и Смерть.

Словно для того, чтобы уравновесить всю боль и страдания, которые принесла нам война, она же послужила полем, на котором взошли наши лучшие свершения и осуществились самые заветные мечты.

Существование зависит от той или иной формы движения, но невозможно без него. Земля убивает того, кто останавливается.

– Она тоскует о планете, которой, быть может, никогда не увидит, – произнес Пол, – где вода падает с неба, а заросли растений столь густы, что через них и не протиснешься. – Вода падает с неба, – прошептал Стилгар. И тут Пол заметил, как изменился Стилгар. Из наиба Вольного народа он сделался почитателем Лисан аль-Гаиба,…

И он увидел то, чему надлежало случиться в этой пещере, в ней, словно в котле, бурлили вероятности… малейший поступок его – мигнет ли он, поскользнется или не вовремя отвлечется на неуместное слово, – словно гигантский рычаг переворачивал Вселенную. А вдали бушевал кровавый пожар, но судьбы зависели от такого количества…

Он опасался переусердствовать и потому попытался ограничиться лишь настоящим, ощущая в нем неясное отражение опыта, непрестанное отвердение мягкого «того‑что‑есть» в окаменелое «было».

Его затягивало за пределы времени, откуда он мог рассматривать время, ощущать возможные судьбы, ветры будущего… ветры минувшего. Словно один глаз его был устремлен в прошлое, другой в будущее, еще один в настоящее, так, тремя глазами, он смотрел на ставшее пространством время.

– Колотушка! – сквозь зубы прошептал Пол. Она мерно стучала, и вдруг оказалось, что идти в другом ритме трудно. Тук… тук… тук… тук… Во всей залитой луной котловине отдавался этот гулкий стук. Вверх и вниз по осыпающимся дюнам: шаг… шарк… стоп… шаг… песчаные комки под ногами: шарк… стоп… стоп… шаг.