Все идет по плану

Критик: Андрей Рудалев
Рецензия на книгу Тимошина проза
Оценка:

Молодой москвич Тимоша – именно так зовут главного героя новой повести Олега Зайончковского - проживает в квартире вместе с родителями, которые каждый вечер смотрят «лживые» новости, а после вместе ним просматривают скандинавское авторское кино. Помимо этого, есть традиционный семейный ритуал – утренняя овсяная каша.

Тимошина территория - тринадцать квадратных метров его комнаты, где в рамочке красуется фотография кота, на полке – коллекция автомобильчиков, которую он собирал в детстве, а также есть книжный шкаф с разношерстной литературой. Молодой человек провел здесь, на этой своей территории, детство и так из него не вышел, поэтому и остался Тимошей. В большую взрослую жизнь он еще не сделал шаг.

Герой работает в проектной организации, а для души занимается массажом, поэтому по вечерам по расписанию на его территорию приходят представительницы прекрасного пола, которые очень ценят его мастерство. Однако с самими женщинами у Тимоши не ладилось, не получалось влюбиться. Ему все не попадалась та, особенная. Расположенный к анализу, герой считал, что женщины «усреднились», их усреднил мегаполис.

Как его комната мало чем изменилась с детства, ну парта превратилась в компьютерный стол, да появились гаджеты, так и весь его образ жизни не оставлял надежды на «перемену участи». При этом в нем «назревало что-то вроде внутренней революции». Его территория, его образ жизни в силу своей неизменности все больше напоминал искусственные декорации, стала проявляться тоска по «подлинному и неподдельному», по проявлению чувств и страстей.

Проявлением этой «внутренней революции» стали назначения свиданий с немосковскими девушками и экспедиции в провинцию. Туда, где девушки еще не испорчены Москвой. Первым был райцентр Федюнино Московской области, куда Тимоша отправился, как на загородный уикенд, прихватив с собой пачку презервативов. Но интернет-знакомая Люба Новикова, так его и не дождалась, Тимоша напился вместе со случайным знакомым, которому не смог отказать. Вторая поездка из душной Москвы в поисках прохлады, соединенной с мечтами о провинциалке, состоялась в городок Бобры к Алене, от которой Тимоша сбежал, не попрощавшись.

Судьба к нему пришла в виде незваной и неплановой посетительницы Нади, которая оставила Тимошу «заинтригованным и спровоцированным». С ней у него закрутился роман, плюсом ко всему Надя оказалась литературным редактором, а Тимоша давно уже баловался написанием прозы, которая у него выходила «обстоятельная и неяркая». К слову сказать, в романе «Счастье возможно» Зайончковский уже повествовал о писателе с окраины Москвы.

Проза Тимоши, как книжный шкаф в его комнате: «Несколько лет у него в компьютере существовала папка под заголовком «Азбука». В ней лежало еще тридцать папок, обозначенных от «А» до «Я» буквами алфавита. Это не было картотекой – в папках хранилась Тимошина проза. Он регулярно приумножал ее, добавляя тексты то в одну, то в другую папку. В каждом Тимошином тексте присутствовало ключевое слово. На какую оно было букву, в ту папку и помещался текст».

Постепенно жажда прозы вытеснила из его жизни массаж, занятия которым Тимоша свернул, а вместо азбучной папки он стал мечтать о более сложной прозаической конструкции - романе.

Другой переломный момент в жизни героя приключился в командировке в далекие северные населенные пункты. Так далеко от Москвы, от своей территории он еще не выбирался. В командировке он приболел, у него развилась подозрительность и стали проявляться конспирологические фантазии, связанные с видением красного пуховика Нади, и его отказом идти на просмотр «Смурфиков».

Эта командировка стала своеобразным уходом от действительности, которая раньше сосредотачивалась исключительно в Москве, в его жизненном распорядке, а выезды к провинциалкам в ближнюю провинцию воспринимались выходами в открытый космос. Теперь жизнь Тимоши наполнилась еще и конспирологическим смыслом, он стал считать, что в командировку его послали, чтобы сделать марионеткой. Теперь, когда он отошел от своего прежнего плана, начал воспринимать себя «частью чего-то плана». Лишь его проза стала «защищенным каналом общения», который недоступен для внешнего воздействия тех, кто намерен подчинить его себе – «хозяев технологий».

Тимоша начинает представлять вокруг марионеточный театр, символом которого стал мегаполис.

Москва, которая раньше, по его мнению, усредняла людей, теперь стала восприниматься настоящей ловушкой для человеков, которых полностью подчиняет себе, своему плану. Она шлет «командные импульсы непосредственно в мозжечок, и человек совершает действия, тысячи действий в течение дня». Из этих предзаданных действий формируется «песня города», которую «исполняет многомиллионный хор механизмов и матерящихся автовладельцев, и школьниц, дерущихся ранцами, и гастарбайтеров, разгоняющих лужи метлами, и полезных идиотов, пикетирующих с плакатами, и идиотов просто, которым плакатов не дали. В эпическом этом хоре не слышно только голосов птиц». В городе существует особая «диспетчерская», которая формирует «гражданскую модную точку зрения и возбуждает покупательский спрос на предметы необходимости».

«Никчемность, пустое место» - так охарактеризовал себя ближе к финалу Тимоша, который ранее, как правило, сам себя не анализировал, а лишь планировал и заполнял пустоты в жизненном расписании. «Пустое место» - потому что больше у него не оказалось плана.

Произошел выход героя из обыденности, из своего пространства. Раскачалась его лодка. Раньше его жизнь была разложена по плану сеансов массажей, по плану «Азбуки» прозы в компьютере. Теперь же он остался совершенно без собственного плана и с ощущением, что на него самого строят планы некие «хозяева технологий». Начали открываться «смыслы, истинное значение многих вещей и событий», и он начал пытаться расшифровывать послания, которые посылала ему жизнь, а также выявлять режиссерские ходы. Возможно, так и стала вырастать крупная проза – роман.

В финале «безвольно и безотчетно дрейфовал Тимоша в уличных людских потоках». Он забыл адрес своей территории в тринадцать квадратных метров, пошел навстречу судьбе. Эта судьба открылась эпилогом в больничной палате и фразой «тебя скоренько распознают». Теперь уже никто не называет его Тимошей.

Зайончковский – отличный рассказчик, проза комфортная, как шерстяной плед, в который можно закутаться и дремать перед раскрытой печной дверцей, периодически посмеиваясь от умиления. Но это вовсе не значит, что его проза бесконфликтна и импотентна.

За спокойностью и размеренностью скрывается важность послания: все идет по плану. Так или иначе, человек замыкается в своей норе, а весь мир принадлежит ему лишь теоретически, и начинает инерционно дрейфовать по жизни, без волшебства и без вдохновения. Или же подчиняется внешнему течению, внешней детерминации, манипуляции его сознанием. Начинает петь чужие песни, совершать навязанные поступки и озвучивать шаблонные суждения и мысли. Сети расставлены. Такова проза жизни.