Цитаты из книги Мои любимые чудовища

До сих пор во сне иногда вспоминаю трещины в развороченном травой асфальте в конце Ленинградского проспекта, просыпаюсь оттого, что подушка в слезах, а утром думаю: что мне до этих трещин, чем они так уж прекрасны и дороги? Ничем не прекрасны, как и облупившиеся пятиэтажки, и заурядное здание моей бывшей школы, и дымы…

Многочисленные сценарии моей биографии, нарисованные мамой, все как один были скромными вариантами апокалипсиса. Причем дворник был конечным пунктом всех траекторий моего падения.

В ее голосе было столько сочувствия, что я не выдержал и безобразно зарыдал, переходя на иканье. — Мне… Мне… Я хочу бра-а-а-а-та… Хотя бы мла-а-а… Ы-ы-ы-ы-ы! Хотя бы мла-а-адшева-а-а-а! Не знаю, сыграл ли этот рев какую-то роль, но через год с небольшим родилась моя младшая сестра. Ничего, веселая такая девочка оказалась,…

В плохую погоду легче переживать разлуку – кажется, всему миру плохо вместе с тобой и вроде кто-то тебе сочувствует: хмурятся облака, качают головами каштаны, пристойно молчат мокрые вороны.

Со стороны могло показаться, что я продолжаю понуро сидеть за первой партой у окна, про себя же я прыгал от радости, отпускал ловкие шутки и вообще был чертовски мил. Вечно я мил только про себя.

Девочкам наверняка легче, чем нам, мужчинам. Перед любым мероприятием у них куча дел, которыми они могут занять хоть два часа, хоть четыре. Голову помоют, посушат, потом замрут с плойкой у зеркала, накрутят завлекашек - пшш, пшш, потом брови, ресницы, одевание, переодевание, кружение по комнате. Три часа пролетели что три…

Странно. Почему-то одни и те же вещи воспринимаешь по-разному в обществе разных людей. Смотришь любимый фильм с одним человеком — и словно видишь его заново. А с другим сидишь и ждешь, когда же наконец пойдут титры..

Сознание драгоценной хрупкости могло определить судьбу нации во время войны. Бомбежки в Париже – как такое вообразить? Оберегающее уклонение от общенародного героизма спасло парижскую готику. В России судьба зданий, будь то храмы, музеи, дворцы или избы, никого никогда ни от чего не удерживала. <...> Пусть он будет,…

– Привет тебе, о шлемоблещущий термос! – Ну здравствуй, гусак-иноходец. Да продлит Аллах оглобли твоих очковых заушников. – Да хранят боги магический фаянс твоего овощехранилища. – Мальчики, прекратите!