Цитаты из книги Vicious

Моменты, которые определяют нашу жизнь, не всегда ясно видны. Они не всегда предупреждают «КРАЙ», и в девяносто девяти процентах случаев там нет ограждающего каната, под который надо поднырнуть, нет черты, которую надо пересечь, нет подписанного кровью договора или официального письма на красивом бланке. Они не всегда…

– Он назвал меня неестественной, – тихо сказала Сидни. – Сказал, что моя способность противна природе. Противна Богу. – Он – милашка, да?

– Ты не понимаешь! – прохрипел Эли. – Никто не понимает! – Когда никто не понимает, это обычно ясно говорит о том, что ошибаешься именно ты.

– Ты знаешь, – спросил Виктор, просматривая учебник по анатомии из тюремной библиотеки (сам он считал ужасной глупостью снабжать заключенных подробной информацией о том, где располагаются жизненно важные органы, но чего вы хотите?), – что если отнять у человека страх перед болью, то исчезает и страх смерти? Он становится…

Но все эти слова, которыми так охотно бросаются люди - человек, чудовище, герой, злодей, - для Виктора были просто сегмантики. Человек мог называть себя героем - и при этом разгуливать, убивая людей десятками. А кого-то поименовали злодеем за то, что он пытался ему помешать. Многие люди чудовищны, а многие чудовища знают,…

– Открытия, которые ты уже сделал, – добавил Лайн, – и те, которые сделаем мы… они же изменят мир! Эли резко развернулся к нему. – Не к лучшему! – заявил он.

У Сидни от лопаты начали болеть руки, но впервые за этот год ей не было холодно. Щеки пылали, под пальто все тело покрылось потом, и чувствовала она себя живой. С точки зрения Сидни, это было единственным плюсом выкапывания трупа.

Если бы Виктору вдруг понадобилось самосовершенствоваться, он бы поискал тоненькую простую книжицу, форма которой соответствовала бы в ней заявленному. Возможно, некоторым нужно что-то большее. Возможно, некоторые ищут на полках самый внушительный том, считая, что большее количество страниц обеспечит большую эмоциональную…

По-моему, нам хочется доказывать что-то в нашей жизни сильнее, чем опровергать. Нам хочется верить.