Отзывы о книге Дневник прибрежного плавания (сборник)

Что бы вы выбрали? Пройти 60 км до цели напрямик или сделать крюк и выполнить весь план геологических работ? А что бы вы выбрали из этого, если бы в нужном месте не нашли бочку со съестными припасами? А если бы пошел снег, и похолодало раньше, чем должно было? А если вы при всё при этом на Чукотке, и вокруг - сколько ни всматривайся - ни дыма из трубы, ни человека, ни звона бубенцов скота. А только крохотные березки, не вырастающие выше уровня кустарников, да сине-голубой ягель. Вот она романтика геологических разведок, дым чукотских костерков и розовые жилки вожделенного меридолита среди нелюдимых скал. И еще люди, благодаря которым закрашивались белые пятна на картах нашей планеты

Уж очень мне нравится читать Куваева. Читаешь и отдыхаешь, пребываешь с ним в Центральной Азии, созерцаешь Млечный Путь над Восточным Памиром, и красоты хребтов Гиндукуша общаешься со стариками, утренними стариками, горцами, у каждого из которых своя неповторимая история жизни, с выводом всех мудрецов Земли

Каждый день надо жить как последний

и тоскуешь, как он

Тоска по только что оставленному Памиру поселилась во мне, и вдруг захотелось прожить жизнь в пыли странствий, чтобы были дороги, племена, рассветы, а под старость ломать бараньи мослы на удивление приезжим, жить среди гор и обо всем увиденном написать.

Физики-лирики...

Почему-то у меня возникло очень нежное отношение и к этому автору, и к этой повести. Будучи дочерью геологов, сама я абсолютный гуманитарий. Но при этом с огромным уважением отношусь к представителям этой замечательной профессии - сложной, тяжелой, романтичной, нужной (по крайней мере, до 1991 года, как оказалось)... Но дело не в этом, не в том, что что-то великое не востребовано в данный момент, - от этого оно не перестает и не перестанет быть великим.

Дело в том, что язык Куваева, его стиль - необыкновенны и обыкновенны одновременно!.. Его проза имеет какой-то незабываемый вкус, особый, как будто неповторимый, но в то же время продолжающий традицию русской классической литературы. Это такая "общая индивидуальность", если можно так выразиться.

Жаль, что писатель прожил…

В сумятице и толчее обыденки мы мечтаем иногда, что вот бы плюнуть на всё и уехать, уплыть, улететь к тихим берегам, к простой и разумной жизни, чтобы колоть дрова, топить печь, а в промежутках добывать себе хлеб с хорошим ружьем, верной собакой. В этой избяной простоте на ненаселенных землях, верим мы, придет сосредоточенность и единственно правильное понимание земной жизни. И всегда что-то находится, что мешает добраться до обетованных краев.

Ну признайтесь, кто из нас не хотел бы все бросить и хотя бы на месяц не исчезнуть из суматошной жизни без всяких там коллег, друзей, родственников, квартальных отчетов, сдачи объектов, телефонов, интернета? Иногда такой отдых просто необходим, чтобы нервная система отдохнула, а тело занялось привычным ему за века физическим трудом. А теперь…

Геологическая экспедиция набирает добровольцев». Отличный слоган, на который сейчас мало кто клюнет. Но так было не всегда.

На поиски месторождений миридолита собирается геологическая партия, осторо нуждающаяся в добровольцах. Виктор, Мишка и главный герой, от лица которого ведется повествование и есть эта партия. А добровольцы – это пижон Лёшка:

- Вот, - сказал Мишка Виктору, - кадр номер один. Интеллигент в четвертом поколении. Тоскующая личность. Смысл жизни, для чего живут тараканы, где моя великая цель... Все на фоне среднего образования. Подходит!

Необразованная личность Валька:

- Валентин, - представляется он. - Можно Валька. Детдом, пять классов, ремесленное, завод - вся биография.

И Гришка по прозвищу Отрепьев:

- У тебя книжка трудовая есть? - А как же! Виктор долго листает…

Так получилось, что этой осенью книги о Чукотке и об альпинистах взяли меня в плен. И выбраться пока никак не получается. Да, собственно говоря, зачем? «Гаити, Гаити… Не были мы ни в какой Гаити! Нас и здесь неплохо кормят» (с).

Не знаю, откуда во мне эта любовь к северному краю, ведь все мои воспоминания детские и оценки очень субъективные, такие, какие бывают только у детей, не знающих «взрослых» забот. Может быть, когда-нибудь, мне удастся побывать там еще раз, и тогда я увижу совсем другую Чукотку.

Два цвета земли между двух океанов это очерк о первом знакомстве автора с Чукоткой. Очерк состоит из нескольких частей, описывающих разные экспедиции. Но все они объединены одним – искренней любовью к родной стране.

Куваев очень легко и иронично описывает все перипетии своих экспедиций.…

Очень люблю именно этот сборник куваевских путешественных и бродяжьих очерков. Наверное потому, что здесь мало художественного (художественного в смысле сочинённого автором). И практически вся фактическая сторона полностью взята из реальной жизни и из событий и происшествий, случившихся с самим Олегом Куваевым или с теми, кого он лично знал, или чему он сам был свидетелем и очевидцем. Случившихся с ним, прожитых и пережитых, прочувствованных и перечувствованных, обдуманных и переосмысленных, а уже потом в тех или иных вариантах вставленных в рассказы, повести и романы.

А ещё здесь много куваевских мыслей и рассуждений, в том числе (тут скептики и циники могут уже начинать делать стойку) и о так называемом смысле жизни и жизненных ценностях. Без всякого пафоса и картинной позы, но так…

Красиво и как-то... умиротворенно, наверное. Река, природа, люди... мне напомнило Астафьева - любимую "Царь-рыбу". Но там с надрывом, бередит душу, а здесь - успокаивает. Хотя и опасное путешествие же! (Вот люди бывают, а!) Ну да, желание странствовать... Вот бы своими глазами такое увидеть...

Огромные лиственницы высились по берегам. Вдали недосягаемо и странно выделялся Синий хребет. И в этот момент я начал понимать Реку. В это понимание входили речной шум, тысячетонные завалы дерева по берегам, наклоненные в воду лиственницы, солнечный свет и хребты, за которыми торчали еще хребты, а за теми торчали новые. Сюда входили и лоси, которые лежали глыбами на отмелях и, если стукнуть веслом, убегали. Из-под их копыт со шрапнельным свистом летела галька, а рога, чудовищные рога колымских…

Вот бывает же такое полное слияние с книгой, такое абсолютное понимание происходящего в ней… Нечасто, но так бывает. Почему-то мне не надо объяснять, как и зачем человек вдруг срывается из столицы, с пересадкой двенадцать часов летит в забытый Богом колымский поселок, чтобы исполнить давнюю мечту - сплавиться вниз по Реке. Я ведь никогда не бывала в краях, где все – и люди, и собаки - выходят встречать самолёт, где осенью под плащ надевают телогрейку, а под неё - меховую рубашку из пыжика, где на велосипеде можно проехать только пятьсот метров и только два месяца в году. Тут собаки умны («моя только на пишущей машинке не могла печатать»(с)), а на озере, в кустарнике и у реки живут три различные породы мышей. Здесь лодку отдают в подарок («деньги, конешно, лучше, но нет возможности…