Отец Иакинф

Год издания: 1978

Язык: Русский

Твердая обложка, обычный формат 84х108/32
656 с.
100 000 экз.
2 р. 50 к.

Жанры:  Биографии и мемуары

Теги:  История, Китай, Букинистика, Советская, Флэшмоб 2017, Мфм-19 великий поход, KillwishВсе теги

Роман В. Н. Кривцова "Отец Иакинф", представляющий собой дилогию -- "Путь к Великой стене" и "Время собирать камни",-- произведение необыкновенное во многих отношениях. Перед нами едва ли не первый в нашей отечественной литературе роман профессионального востоковеда. Роман, в котором обнаруживается органическое сочетание познавательной основы с образной стихией.

Во введении к роману В. Н. Кривцов отмечает, что оставленный Иакинфом в истории нашей культуры след так значителен, что давно пора воскресить из мертвых этого большого ученого и интереснейшего человека, попытаться воссоздать не только внешние события, но и внутренний мир его жизни, увлекательной и трагической.

Блестящий исследователь Китая, Иакинф положил начало научному китаеведению в России. Дальнейшая судьба этой отрасли востоковедения неразрывно связана с его именем, которое навсегда вписано в историю нашей отечественной науки. Но не только удивительной талантливостью и преданностью науке прославил себя "вольнодумец в рясе".

Главный герой, изображенный В. Н. Кривцовым в романе "Отеи Иакинф", -- лицо исторически достоверное. Сохранившиеся биографические сведения о нем не вызывают никаких сомнений.
Никита Яковлевич Бичурин, в монашестве Иакинф, родился 29 августа (9 сентября) 1777 года в селе Акулево Чебоксарского уезда Казанской губернии. Отец его, происходивший из простых крестьян и потому не имевший фамилии, был безвестным приходским священником в селе Бичурино, куда Никиту перевезли, едва ему исполнилось два года. В детстве Никита посещал училище нотного пения, а в 1785 году поступил в Казанскую семинарию. Здесь он получил фамилию Бичурин, по названию села, где находился приход отца. Способности его проявились очень рано, учение давалось легко, и в связи с успешным окончанием духовной академии, в которую была преобразована Казанская семинария, Бичурина склонили к принятию монашества.
Пострижение Бичурина было совершено, однако, не по его призванию, и шаг этот имел для него трагические последствия. Среди других биографических материалов заслуживает внимания свидетельство Николая Малиновского, находившегося вместе с Иакинфом в ссылке в Валаамском монастыре. "Он, -- отмечал Малиновский, -- сомневался в бессмертии души" {Алексеев М. П. Пушкин и Китай. -- В сб.; А. С. Пушкин и Сибирь. Иркутск, 1937.}. На атеистические убеждения Иакинфа указывается и в других биографических источниках.

В 1800 году Иакинф становится учителем высшего красноречия в Казанской духовной академии, которую он только что окончил. Автор романа показывает нам, как самыми верными друзьями Бичурина становятся книги, с которыми ему будет суждено не расставаться всю жизнь.

Дела по службе между тем шли своим чередом. Сразу по пострижении, оставаясь в Казани, он был зачислен в соборные монахи столичной Александро-Невской лавры и 22 июля произведен в иеродиаконы. Через год, 25 августа 1801 года, его посвятили в сан иеромонаха, а в ноябре того же года совершенно неожиданно для него препоручили управление Иоанновским монастырем, в котором было определено ему жительство по пострижении.

В двадцать четыре года у него оказалось под началом свыше сотни монахов. Благодаря незримому покровительству митрополита Амвросия, весь долгий и тернистый путь от простого чернеца до настоятеля Иакинф проделал весьма скоро. Перед ним открылась блестящая духовная карьера.

Уже через год после назначения Иакинф был разжалован и сослан в Тобольский монастырь. Согласно биографическим материалам, поводом для столь суровой меры явилось нарушение Иакинфом монастырского устава и конфликт с семинаристами.

Заточение Иакинфа в Тобольском монастыре продолжалось до 1807 года, когда Синод назначил его начальником девятой русской духовной миссии и архимандритом Сретенского монастыря в Пекине. В течение целого столетия духовная миссия была единственным представительством России в Китае. Через нее поддерживались все отношения между двумя странами. Отъезду Иакинфа к месту нового назначения предшествовала многосложная процедура. Лишь 17 сентября 1807 года он отправился из Кяхты в китайскую столицу и добрался туда 17 января 1808 года, пробыв в пути к Великой стене четыре тяжелых и удивительных месяца. Именно с этого года начался новый важнейший этап в жизни Иакинфа. Отсюда берет свое начало и его научная биография. Пекинский период, продолжавшийся четырнадцать лет, был для Иакинфа чрезвычайно насыщенным и плодотворным.

Официальной целью посольства в Китай было известить соседнего монарха о вступлении на престол нового всероссийского самодержца. Но это было, разумеется, лишь предлогом. У России были давние и широкие интересы на Востоке. Со времен Петра русское правительство проявляло живое внимание к Срединному государству. Не раз на протяжении XVIII столетия возникали планы установления дипломатических и регулярных торговых отношений с далеким, загадочным соседом. Особенно усилилось это внимание к Дальнему Востоку при Екатерине. Однако при Павле, не скрывавшем своей антипатии к матери, все делалось ей назло, и о Китае было забыто.

Уже на следующий год после вступления на престол Александра министр коммерции, граф Николай Петрович Румянцев, один из "людей Екатерины", испросил высочайшее соизволение на снаряжение посольства в Китай. В декабре 1803 года только что созданное министерство иностранных дел отправило сибирскому генерал-губернатору Селифонтову для отсылки в Пекин специальный "Лист", извещавший, что русское правительство "из особого уважения к Его Богдыханову Величеству и для вящего доказательства искренней соседственной дружбы к нему Его Императорского Величества за благо признало отправить в Пекин Чрезвычайного и Полномочного посла" и просит согласия на то китайского правительства.

Почти два года там не могли надумать, кого же послать в Пекин. Наконец в апреле 1805 года в Пекин была направлена депеша, извещавшая, что "Чрезвычайным и Полномочным Послом ко двору Его Богдыханова Величества назначается действительный тайный советник, Сенатор, Государственной Коммерц-коллегии Президент, Двора и всех Российских орденов Обер-церемониймейстер, Действительный Камергер и разных орденов кавалер, граф Юрий Александрович Головкин".

Уже одно перечисление титулов посла показывало, что посольству придается особое значение, а вся обстановка, в которой оно готовилось, еще более подтверждала это. Зимой 1805 года в аристократических салонах столицы только и было разговоров, что о Бонапарте да о китайском посольстве. Путешествие в далекую и загадочную страну представлялось заманчивым, и многие влиятельные сановники поспешили пристроить в свиту графа своих сынков или родственников...

Обновителем миссии, постаравшимся придать действиям миссионеров целесообразный характер, влить новое вино в ветхие мехи, пишет И. Коростовец, явился архимандрит Иакинф Бичурин. Назначение Бичурина на пост начальника миссии состоялось не сразу; первоначально выбор пал на иеромонаха Аполлоса, произведенного в архимандриты и в 1805 году отправленного к месту службы вместе со знаменитым посольством графа Головкина. Это посольство, снаряженное с большою помпою, которое стоило нашему правительству немалых денег и от которого ожидались важные последствия, было задержано ургинскими властями. Переговоры о допущении посольства в Пекин кончились ничем.

Здесь не лишне, пожалуй, напомнить об условиях китайского церемониала. По прибытии посольства в Ургу наместник богдыхана предложил русскому уполномоченному прорепетировать церемониал, который ему предстояло совершить при представлении самому богдыхану. В комнату, где было поставлено изображение богдыхана, "посол должен был войти на четвереньках, имея на спине шитую подушку, на которую положится кредитная грамота". Граф Головкин отверг странную и унизительную церемонию, после чего "китайцы вернули все привезенные русским представителем подарки".

К счастью для судьбы Пекинской миссии, архимандрит Аполлос был отставлен от посольства в Иркутске. Ему нашелся заместитель в лице Иакинфа, выразившего желание ехать в Срединную империю не ради денежных или служебных выгод, а увлекаемый своей любознательностью, деятельною натурою и склонностью к науке. Он не желал жить в стране ничего не понимающим и ничего не знающим гостем (грустное положение, в котором находились многие его предшественники) и тотчас же по прибытии в Пекин принялся за изучение языка, истории, литературы, государственного и общественного строя Китая.

Мы видим, что интерес Иакинфа к Востоку усиливается не по причинам узко субъективным, но вследствие благородного стремления познать огромный мир с его многомиллионным населением и богатейшей культурой, а затем попытаться ввести в научное обращение новые данные, полученные в результате своих изысканий. В этом состояла главная его цель, в достижении которой он видел смысл своей жизни, свое призвание.

Предлагаемое читателю произведение -- открытие весьма своеобычного и почти неведомого мира. Нашему взору предстают здесь живописные картины прошлого, к которому восходят традиции взаимосвязей России и Китая, пути познания русскими жизнедеятельности, культуры и духовных интересов дальневосточного своего соседа.
Книга знакомит нас не только с Россией первой трети XIX столетия, но и с жизнью восточных народов -- китайского, монгольского, маньчжурского, их давними традициями, верованиями, обычаями. В. Н. Кривцов при этом обнаруживает аналитическое исследование материала, обращается к достоверным источникам, освещает исторические и социальные события с научной добросовестностью и объективностью, что не может не вселить в нас полного доверия к достоверности повествования.

Сам по себе сюжет, даже наиболее увлекательный, не становится фактом литературы. Тут необходима его встреча с искусством. В лице В. Н. Кривцова мы видим редкостное сочетание глубокого знатока материала и оригинального писателя. Именно это и сделало возможным воссоздать в художественной форме волнующую историю жизни Иакинфа, показав ее в многоплановой взаимосвязи человека и общества.