Кровь — не водица, да, но она и не мед. |
|
|
В родном городе за подобное пиршество я выложил бы всего полдоллара. Здесь с меня содрали целых тридцать! |
|
|
Любой, кто имеет постоянную работу, нет-нет да подумывает об уходе |
|
|
Конюх сбегал за инструментами для операции и разложил их на пледе, расстеленном тут же, у ног Жбана. Потом принес большую глиняную чашу с водой и растворенной в ней настойкой опиума. Пока Жбан пил, конюх отвел меня в сторонку и — как бы по секрету — шепотом предупредил: |
|
|
Мы достигли стоянки бывших старателей, точнее мертвых переселенцев, которые старателями так и не стали и уже никогда ими не станут. Я насчитал пять тел. Все они лежали порознь, лицом вниз. Чарли, не забывая опустошать карманы и сумки покойников, рассказал, как все случилось. |
|
|
Нет звука тоскливее, чем скрип кроватных пружин под бессонным путником. |
|
|
Впрочем, без пледа заснуть не смог и остаток ночи вспоминал проигранные споры, но так, что я всегда выходил из них победителем. |
|
|
Как напьётся человек, так ему всё становится безразличным. Он один, сам с собой, и собутыльники остаются за крепчайшей стеной отчуждения. |
|
|
Та рассвирепела, выхватила у меня из кобуры револьвер и приставила дуло ко лбу. Я затих и больше не дергался. В глазах шлюхи горело пламя чистого гнева, и я уже приготовился увидеть, как из черного жерла ствола вырвется белая вспышка. Но девка не выстрелила. |
|
|
Недовольные, что их оставили с носом, трапперы приготовились выместить на нас обиду, и тогда я представил нас с Чарли - назвал полные имена. Услышав их, трапперы тут же притихли. Теперь ненависть возрастёт, напитанная тихой, сдержанной и зааённой злобой. Чарли же трапперы показались забавными. |
|
|