Цитаты

Я умру от горя, а ты – от скуки.
За тобой слетят два небесных буки,
Моего же никто не подымет праха.
Я умру от стыда, а ты – от страха.

Я умру на дороге, а ты – в больнице,
Где дадут исповедаться, причаститься,
Мои же никто не отыщет кости.
Я умру от жалости, ты – от злости.

Ты умрешь, конечно, от медицины,
А я – от истории. Без причины
Проползет по мне ее жирный жернов.
Я умру от боли, а ты – от нервов,

И от зависти, и от тоски отчасти.
Я умру от счастья, умру от счастья,
Которое ты мне как пить даешь.
Я умру от любви, а ты не умрешь.

По характеру донор и лидер,
А в реальности – лузер и чмо,
Я, обиженный, стольких обидел
(Не хотел – получалось само:
Как сканирует скрытую эту
Точку боли моя болтовня) –
И теперь они ходят по свету
И всем светом не любят меня.

Я повсюду сканирован теми,
Кто собрались в большую судью,
Подключив к моей нервной системе
Оскорбленную память свою.
В силовом собирательном поле
Поживи, острослов, поживи,
Чьей-то целенаправленной боли,
Нелюбви, краснобай, нелюбви!

Клеветали без соли и чести
И завидовали без ума,
Но что думают все они вместе
Про тебя – это правда сама,
А твоя точка зрения, стоик –
Точка боли в кислотной среде.
Только мусор от наших попоек
Что-то стоит в последнем суде.

Кто сказал, что Читателя нет?
Есть, он ищет укромное место,
Где его не растопчет расцвет
Элитарного et tout les reste а,

Он послушал творцов-образин
По “Культуре” в серьезном ток-шоу
И со страху бежит в магазин
За Флобером, Рабле или Шоу.

Кто сказал, что читатель исчез?
Нет, он просто устал от фанеры,
Из которой не выберешь без
Засорителей семиосферы –

Как их вычислить, сколько их есть,
Этих знающих: он – кто и ты – кто,
Сколько викторов нужно прочесть
Чтоб найти одного Венедикта?

– Наши трегеры нас не оставят в беде,
Наши критики – как часовые,
Отражается общество в грязной воде,
И деревья стоят голубые,

И заочно дешевка-лапша
Отпевает сбежавшие уши.
А Читатель – он наша душа,
У писателей умерли души…

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Снег идет наискосок,
от жилья на волосок,
скоро он покроет землю,
подожди еще часок,
а за ним — туман и тьма,
надвигается зима,
засыпают все деревья,
заметает все дома.
Там, за окнами у нас,
свет горел, потом погас,
потому что невозможно
свет припрятать про запас.

Ах, навстречу холодам,
их голодным голосам,
я изношенное тело
просто так земле отдам,
а потом я улечу
по зеленому лучу
в те далекие пространства,
налегке, куда хочу.
Там, у сонного жилья,
у прогретого ручья,
возле самого заката,
ждет меня любовь моя.

ПИЛОТ И БИБИ ХЛОТРОС

1.

внешне он по виду как есть собака
может задирать конечности
и повсюду свободно какать
однако
на самом деле
в собачьем лохматом теле
живёт разумное существо с Карнтаридана
склонное думать о звёздах и вечности

его корабль был сбит ракетой
и вот он –
в Южном Чертаново

2.

этот ужас не передать
т.к. некому
передатчик на катапульте в лесу разбился
и связи нет
знай он, что будет такой кошмар
то он бы не торопился
не изгалялся на вираже
чтобы скорее попасть
туда
на другую сторону
где тёмное солнце
где дом
где в небе кружатся гигантские прозрачные вороны
где с отчётом все его ждут уже
20 лет

3.

полтора-два года
вокруг городских помоек
у магазинов
на рынке
в попытке выпросить тухлые овощи у грузина
выклянчивание закусок у отдыхающих в лесопарке
во время каких-то там шашлыков, попоек

также всё время
сплошные пинки, побои
вместо постели – газеты, рулоны на свалку выброшенных обоев
и спасал лишь взгляд внезапно брошенный в голубое
небо
ведь за атмосферой – всё тот же свободный космос
а здесь, что хуже всего, – тупые
злые
местные псы
их вечно испачканные в дерьме носы

так и жил космический исследователь
Биби Хлотрос

4.

но вот
однажды у винного магазина
он встретил одетого
в межпланетный
скафандр мужчину
а тот, оказалось, беглый
пилот
авантюрист-романтик
угнавший межзвёздный корабль с Теглы

пёс как-то сразу приободрился
пилот
тот
тоже обрадовался
инопланетянину
и на радостях
с ним напился

в общем, в начале
второй недели
знакомства
они вместе взяли и улетели
прощай, говорят, Земля, и твои печали

5.

но внезапно где-то в районе Марса
там где начинается скоростная ионная трасса
для кораблей 9-го исследовательского класса
на них напали рондорские космические пираты
а оружия нет
им вовсю сигналят
и дело явно идёт к захвату

пилот, конечно же, испугался
заламывал руки
психовал
говорил: я так и думал, нас ждёт провал
и нецензурно на галактическом языке ругался

а пёс говорит: старик, ты давай спокойно
причаливай
уверен, мы встретим врагов достойно

6.

пираты быстро шлюзы пришвартовали
кессонную камеру их корабля взорвали

но тут же случился для них сюрприз:
навстречу выскочил дикий пёс
оторвал капитану зелёный весь в слизи нос
и весь остальной экипаж погрыз

согнал преступников в самый низ
корабля
и всех на замок закрыл
позвал пилота
и все пожитки перетащил

вот так они пиратский корабль по-быстрому захватили
и совершенно новый линкор себе в собственность получили

потом
зашли в командную рубку вместе
а там приборы показывают
что горючего – 1200

на этом же полгалактики
можно ещё проеха
ть –
говорит пилот –
как ты добился
за каких-то 15 минут такого ошеломляющего успеха?

пёс отвечает:
после полутора лет в России
в Южном Чертаново
я что угодно могу осилить

7.

с тех пор
он ничего уже не боялся
как лютый зверь на различных врагов бросался
а в свободное время писал художественные, научные книги
стал действительным членом Академии наук Галактической лиги

и с этим пилотом
они с тех пор не расставались
по всей вселенной на линкоре своём мотались
открыли сто тысяч неизвестных
новых планет
красивей которых нет
половину которых в регистре на свои имена записали
а другую половину на чёрном рынке втридорога продали

и как-то раз после ужина пожилой уже пёс откровенно пилоту признался:
на самом деле я рад, что когда-то меня подбили
в синем небе планеты Земля ПВО России
будь всё иначе, я бы с тобой у того магазина и не повстречался
наша жизнь удалась
есть у нас и любимое дело, и деньги
и власть
только за эти годы я с одним не могу смириться
даже сидя в командном кресле, ты умудряешься вдрызг напиться
правда, за всё это время ты, как ни странно, ни разу не ошибался

но ведь годы уже не те
у меня появились боли в спине, хвосте
да и ты уже всё же не тот
пилот

очень было бы здорово
если бы перед каждой посадкой
ты
так сильно
не напивался

Итак, Господь, взгляни на них, взгляни.
Ты слышишь разговоры, видишь лица,
Ты понимаешь, что должно случиться,
Куда придут они.
Молю Тебя, сгорая со стыда
За их любое дело или слово,
Молю Тебя, Ты слышишь, снова, снова
Предчувствуя беду — хотя беда
Уже пришла почти во всякий дом,
Ты слышишь — если даже я в ответе
За эти все слова и жизни эти —
Ты видел их, Ты видишь всё на свете —
С меня не спрашивай потом.

БОЙ ПРИ МАДАБАЛХАНЕ

1.

Вова
напивается
в корпоративном ресторане
ускоренного питания
всё время
читает Кира Булычёва
Владимира Щербакова
и Роджера Желязны

по большей части
ходит небритый и грязный

дома всё время валяется
на диване
(женское воспитание)
иногда поёт сам с собой
в караоке
чтобы выглядеть нетоскливым парнем
также ходит по средам в рок-кружок
и поскольку нет слуха
занимается на ударных

живёт он с мамой
которая его во всём опекает
и попрекает
что он упрямый

2.

по пятницам
когда он отчётливо понимает
что жизнь есть пытка
бессмысленности

напившись
укрепляющего напитка
он думает: должна быть дана ещё
по крайней мере одна попытка
и засыпает
и внутренне представляет

3.

бой при Мадабалхане
там четвёртые сутки
по кайнагорцам
в упор
работают плазмой и тяжёлыми лазерами сталлане

пыль мешается с молекулярным пеплом
и даже бесчувственные машины
как испугавшиеся мужчины
уговаривают себя подняться в атаку

операторы войск
вообще как дети
сидят в удалённом контроле
но и те с трудом заставляют себя не плакать

главнокомандующий
барон де Койнако Стрикс
заперся в туалете
говорит себе: ты должен выдержать
должен быть крепким

в чёрном мареве боя
на горизонте расцветают
ядерные цветы

а
ты

4.

ты – робот
один в пустыне
после 121-й атаки
и твои кислотные баки
совсем пустые

остаётся ползти по раскалённому углероду
и думать, как не поджариться
и надеяться, что задние манипуляторы не так уж скоро отвалятся
в этом пекле
где
не имеет смысла искать ни кислоту ни воду

от высокого электромагнитного фона
все приборы молчат
точнее орут и кричат
безо всякого смысла
никак невозможно взять пеленг
на какой-нибудь свой маяк
спокойно в навигаторе проложить дорогу
всё
никто не придёт на подмогу

его начинают
беспокоить тяжёлые мысли
кажется, слишком поздно
что-либо делать
и он по подпространственному интеркому
молится не тому, кто его создал
но кому-то
другому

5.

– знаешь
у роботов ангелов нет
никто не беспокоится
не летит
не закрывает
невидимыми крыльями
нас в пути

поэтому в тяжёлый момент мы обращаемся напрямую
и вот я прошу
кислоты и воды

но
главное
я тоскую

мне кажется, я умираю
но как полностью неживая
особь
не получу никакого рая

я знаю
что мы с тобой не близки
и возможно
не можем
быть близки

у меня вместо носа
неприглядные
анализаторы газа
и обонятельные волоски

но
если я всё-таки есть
пускай я
тупая
жесть
и спутанные провода
и меня за тридцать девять секунд убивает вода

но я прошу
избавить меня
от этой
непонятной тоски

ты слышишь
что это за вой
там
это плазма

и там внизу
роботы опять начинают бой
ты видишь
со скоростью близкой к скорости звука
по пустыне несутся
уродливые
механизмы

так вот

они
не спасутся

6.

и после всего
ты остаёшься совсем один
среди комьев горелой земли
и несработавших атомных мин
такой же кусок металла
посреди войны:
ничей

ты не дышишь
и ты не слышишь
ни таинственного голоса
ни тишины

раскалённый
ветер
раскачивает наружу торчащие провода
они разноцветные в расфокусе
словно листья клёна
песок стучит о сухой металл

надо ползти
поскольку ты потерял
сервоприводы нижних конечностей
(это как всаднику без воды и верблюда
или коня)

я
как человек, получивший ранение
в лёгкие и живот
он недолго ещё живёт
и ему уже не нужно лечение

7.

я – на пороге вечности
кончается моё приключение

но если это возможно
господин живого
и неживого
послушай вот это слово:
спаси меня

избавь меня
от этой тяжести мыслей
от этой тупой некрасивой жизни
от жира
и от прыщей
от ежедневных супов
борщей
от оков
дай мне новое тело
другое дело
чтобы всё было не напрасно
научи меня одеваться по самой последней моде
сделай так
чтобы все оставили меня в покое
или чтобы все считали прекрасным
и
всё такое

или лучше убей –

говорит
приходя в себя
Володя –

но с перепою
или от того, что начинается грипп
и поднимается температура
он опять готовится к бою
и
вокруг пустыня
и льётся плазма
и он горит

Я присмотрел недавно в “Букинисте” —
Не книга, а мечта, и с жёлтого листа
Дышала странной жизни красота,
Чужих бесед блестящие осколки,
Фрагменты незаполненных картин.
Когда я буду жить один —
Достать тяжёлый том с высокой полки
И следовать за мыслями. Мой сын,
Потом, наверное, мой внук, мой правнук
Любимый фолиант в шкафу найдёт,
Откроет на столе и за два слова правды
Отдаст полночи, ночь, полгода, год —
А может быть, снесет библиофилу —
Но всё равно отметка резкая ногтя
Не потеряет притягательную силу.
Да, книгу было б здорово! Хотя

Я мыслю, значит, я не существую,
И в коридорах метрополитена
Напрасно ждут меня мои калеки.
Я не приду. Напрасно музыканты
Наяривают блюзы и попсу —
Никто и никогда в футляр скрипичный,
Никто не бросит звонкую монету,
Никто и никогда в футляр бездонный,
Никто и никогда. Горит звезда,
Течёт вода, работает машина,
На парфюмерной фабрике природы
Изготовляют запахи и звуки,
И только это выпросят уроды,
Которые протягивают руки
Текущей мимо них на кольцевую
Отсутствующей вечности холёной.

ПОСЛЕДНЯЯ ИДИЛЛИЯ

Соблазнить бы эту деву, разливающую пиво,
На окраине, в дешёвом, но приятном кабаке,
За щекой у королевы, королевы недолива
Поселиться на покое где-нибудь невдалеке.

Я и раньше был бездельник, а в последние-то годы
Не хотелось бы работать — только с милой по ночам,
У меня не будет денег на карманные расходы,
Но всегда и без упрёка — дармовые двести грамм.

Ни в Москву, ни за границу никогда не соблазниться,
Навсегда обосноваться в лучшем месте на земле,
Потихонечку спиваться, забывая ваши лица,
Перечитывать Лескова, Стерна, Диккенса, Рабле.

Хорошо с утра в охотку без закуски сразу сотку!
Хорошо, что по-плебейски здесь работает с восьми.
Залюбить бы эту тётку, разбавляющую водку,
Заниматься бы французским с её разными детьми;

Соблюдать её от шашней, хоть к её смурному ложу
Подбиралась бы корыстно вся мужская Кострома;
А когда её вчерашний соберется бить мне рожу —
Возразить ему стихами, чтобы он сошёл с ума

(Кстати, новая приманка: пусть послушать, как он бредит,
В нашу бедную пивную собирается народ)…
А когда моя Оксанка из Саратова приедет
И увидит, как я счастлив, и заплачет, и умрёт —

Выпить больше, чем обычно — не стреляться, не топиться,
Если даже нет футбола — можно посмотреть кино,
Утром будет всё отлично, если быстро похмелиться —
Не стреляться, не стыдиться, потому что всё равно.