Цитаты

порядок хранения под землёй традиционно предусматривает конструкции с многоступенчатой системой изоляции, похожие на китайскую шкатулку. Так, в Древнем Египте жизненно важные органы умерших помещали в каменные погребальные урны, увенчанные головой сокола. Эти сосуды клали в расписной деревянный сундук, который опускался в саркофаг, а саркофаг переносили в пирамиду. Другой пример: гранулы отработанного урана из ядерных реакторов помещаются в циркониевые стержни, стержни - в медный контейнер. Медный контейнер заключается в железный цилиндр, железный цилиндр - в кольца бетонитовой глины, а сами эти кольца погружаются на тысячи футов в коренную породу глубокого геологического хранилища - гнейс, гранит или соль.

Может быть, и вправду старение идет от головы. Возможно, лучший способ его победить - это вовсе не дорогие сыворотки, бесчисленные часы в спортзале и остро отточенный скальпель. Вероятно, нужно просто верить в то, что наши тела останутся такими же сильными и надежными, как раньше, почаще бывать на природе и пореже смотреть в зеркало.

"Когда ты внутренне сломлен, ты бежишь. Но не всегда убегаешь от чего-то. Случается, что, сам того не ведая, ты бежишь к чему-то."
"Алкоголикам свойственно строить планы и давать обещания себе и другим - убежденно, искренне, в надежде на спасение. Обещания эти снова и снова не выполняются из-за страха, нервозности и прочих обстоятельств, которые скрывают глубоко укоренившееся желание уничтожить собственное "я"."
"Мы живем жизнью, которую сами себе придумываем, но иногда возникает осознание того, что какие-то другие жизни таким образом оказались для нас утрачены"
"И мне подумалось, что , быть может , пустота и неправота мира - это лишь иллюзия, а на самом деле в мире существуют реальные, правильные, прекрасные вещи, пусть я их и не вижу, но если мне повезет и я окажусь там, где нужно, у меня наконец откроются глаза."
"Руки нам даны, чтобы протягивать их другим"
"В жизни человека бывает такой период, когда кажется, что в вашу жизнь постоянно входит что-то новое. Но потом в один прекрасный день наступает прозрение, и вы понимаете, что так будет далеко не всегда. Вы замечаете, что жизнь превращается в существование, полное пустот. Лишений. Потерь. Совсем недавно нечто было вполне реальным - и вот его уже нет. а еще вы понимаете, что надо выстраивать свое бытие среди этих утрат, хотя можно протянуть руку туда, где находились ваши пропажи, и почувствовать напряженную, сияющую беззвучность пространства, заполненного воспоминаниями".

Возможно, на каком-то глубинном уровне все мы, идущие по тропе, одинаковы; возможно, все мы что-то ищем. Прошлое, будущее или просто что-то, чего нам не хватает. Эти поиски привели нас на край земли - в глушь, где ответы могут сами прийти к нам - или не прийти. Здесь мы надеемся найти возможность принять жизнь, свою жизнь, какой бы она ни была. Что мы ищем в этой узкой полосе нетронутой природы, зажатой между морем и сушей? Новый способ бытия? По пути мы превращаемся в обитателей края земли, застрявших между двумя мирами. Мы идем по тонкой границе между двумя мирами. Мы идем по тонкой границе между домашним и диким, потерянным и найденным, жизнью и смертью. Мы находимся на самом краю бытия.

Говорю о своих опасениях, что ее дрессировка станет изматывающим противостоянием, о котором я прочитала в книге «Ястреб-тетеревятник».
– Но меня ждал потрясающий сюрприз, – продолжаю я. – Не было никакого противостояния. В чем, конечно, не моя заслуга. Она на редкость спокойная птица.
Склонив голову набок, мужчина улыбается.
– Ну, – говорит он, – видно, все дело в гендере.
– В гендере?
– Да. Вы женщина, она тоже женского пола. Конечно, вы должны поладить.
Похоже, он совсем не шутит. Смотрю на его согнутую руку на дверной раме и чувствую, как кровь ударяет мне в лицо. Он издевается. Впервые за несколько недель ястреб улетучивается из моих мыслей, и какая-то часть моего сознания выдает одну четкую и непроизносимую фразу: «Ну и засранец!»
Значит, он считает, что, раз я дрессирую самку ястреба, между нами есть какая-то чисто женская связь? Какого черта! Мы, слава Богу, особи разных видов.

С удивлением задумываюсь над тем, что у некоторых людей ястреб на руке незнакомки вызывает желание поговорить о сокровенном, сделать признание, позволяет вспомнить родной дом, высказать свои чувства и надежды. Еще я понимаю, что за все дни, что я гуляла с Мэйбл, к нам подходили и заговаривали со мной лишь те, кто выпадает из жизненной рутины, – дети, подростки-готы, бездомные, студенты-иностранцы, путешественники, пьяницы, люди, приехавшие в отпуск. «Мы с тобой теперь не такие, как все, Мэйбл», – говорю я, и эта мысль не кажется мне неприятной. Однако мне стыдно, что мои соотечественники люди замкнутые, что они все спешат куда-то, что идут мимо, не оглядываясь, что не высказываются, не спрашивают, не интересуются ничем странным, особенным, далеким от обыденности.