Рецензии — стр. 256

Назнин родилась в деревенской глуши, выдана замуж за достойного, образованного человека. Он ее не бьет, дает очаг и кров. Взамен ей нужно срезать ему мозоли, готовить еду, рожать детей. Но самое главное - слушать бесконечный спич о том, какой Шану (её муж) прекрасный, незаменимый и исключительный. Вроде несложно, но что-то идет не так.
Назнин не ориентируется на европейских женщин, в канве романа вообще нет ощущения, что действие идет в Англии. Чувство только налипшей, как старый жир на плитке, действительности. На кухне бесконечно пахнет гарью от непрерывной готовки для ненасытного желудка мужа, каждый день ты видишь только сковородки, тарелки, мозоли и страшный, черный, облупившийся шкаф у кровати.
Что сразу хочется сказать, роман местами вязкий и усыпляющий: для меня это были главы от лица сестры Назнин, Хасаны. Эта линия в книге кажется какой-то лишней, написанной со смыслом между строк и уцепиться за нее практически невозможно.
Сейчас, в финале, этот текст кажется мне очень важным. Потому что, не смотря на свою изоляцию, Назнин начинает делать выбор. Сначала робкий, однократный. Переминается, и снова выбор. Потом немножко думает и снова выбирает. И именно эта череда выбора «себя» вопреки выбору «мужчин» приводит роман к такому светлому финалу.

Как переживают кризис двое после потери сына? Они разъезжаются. Он - молчаливый интроверт, у которого "все по полочкам", она - не очень упорядоченная дама. Он пишет путеводители, для чего иногда ездит по разным городам и странам, и этим зарабатывает на жизнь. Кошка и собака остались с ним. Как быть с командировками, если у тебя мало управляемая собака? Выход - собачья гостиница, где и происходит встреча с другой. Эта другая - молодая, яркая, неунывающая, жизнелюбивая..., но не очень образованная и часто непредсказуемая... Вот к этому треугольнику все в романе и сводится, хотя там есть и много других персонажей, про которых автор не очень-то интересно написала. И странное дело: мне было как-то всё равно, чем закончится роман, поскольку жалко обеих женщин, а ГГ почему-то нет.

И ещё. Книгу я слушала в прочтении Алексея Багдасарова. Так вот, это блестящее прочтение мне понравилось гораздо больше, чем сам сюжет.

Мой второй Франзен. Этому роману повезло быть «вторым» для меня, т.к я уже знала манеру письма и была готова к подобной прозе. Франзен мастерски владеет языком. При этом он действительно, может быть многословным, не отрицаю – даже занудным. В его романах, по крайней мере, в тех двух, что прочитала я, нет как такого сюжета, который можно было бы описать. Но меня восхищает не только его понимание сложных семейных отношений, но и его способность создавать своих несовершенных персонажей.

В этом романе под увеличительное стекло Франзена попадает семья Ламберт.

Альфред – отец – в прошлом инженер на железной дороге, трудоголик по натуре, верящий в честный труд. Он всегда был угрюмым, холодным, замкнутым. В возрасте 75 лет он заболел болезнью Паркинсона и быстро становится непосильной ношей для своей жены Инид и детей.

Инид – мать – безнадежно оптимистичная, но очень изможденная женщина. Именно ее желание собрать семью вместе на "последнее Рождество" формирует конфликт и развязку повествования.
Она плохо скрывает свое разочарование в детях и в своем браке.

Гари - самый старший сын - успешный инвестиционный консультант в Филадельфии, но он женился на женщине, которая хочет разорвать все связи с его семьей.
Он с надменным презрением относится почти ко всем. Он разговаривает с матерью свысока. С отцом он в ярости и почти невменяем. Он пренебрежительно относится к своим братьям и сестрам.
Для Гари, а особенно для его жены, семья - это только видимость, а не любовь и привязанность, лежащие в основе.

Чип - средний ребенок. Когда мы впервые встречаемся с ним, он преподаватель в колледже. Он рушит свою академическую карьеру как раз в тот момент, когда ему предстояло получить статус профессора, заведя роман со студенткой, а затем став одержимым ею.
Сейчас он бездельничает, то работая над сомнительным сценарием в Нью-Йорке, то ввязывается в весьма сомнительные дела в Литве.

Дениз – дочь - единственный персонаж, к которому испытываешь хоть какую-то симпатию. Папина дочка, перенявшая трудовую этику Альфреда, она успешный шеф-повар элитного ресторана, но у нее очень запутанная личная жизнь, включая попытки разобраться в своей сексуальности.
По крайней мере, она - единственный член этой семейки, который знает, что у нее есть проблемы, и старается не обманывать себя.

По мере того, как Франзен раскрывает своих персонажей, он обнажает те вещи, которые обычно мы прячем под одеждой, показывает те недостатки, которые мы предпочли бы видеть в полумраке, а не при ярком дневном свете.
Его герои несовершенны эмоционально и абсолютно эгоистичны по своей сути, и все же они любят друг друга, даже признавая свою неспособность выдержать друг друга более пяти минут. И в каком-то смысле они более человечны, чем большинство людей.

Мы погружаемся в историю отца и мальчика, бредущих по дороге в поисках надежды на спасение. В мире произошла некая катастрофа (какая именно автор не уточняет, но предполагаю, это связано с нашим Солнцем) почти целиком истребившая человеческую цивилизацию. Голодные уцелевшие выживают, как могут, но не всем дано оставаться людьми. Нашему же герою не даёт сдаться сын, точнее его присутствие. Ради мальчика отец готов идти, невзирая на болезни и тяготы, невзирая на голод и страх.

Повествование сухое, почти безэмоциональное, идеальное для погружения в жуткий мир вымирающего человечества. Нам не дадут имён, ибо в такой ситуации они не важны. Вам предлагают поставить себя на место отца и решить, есть ли в этом мире будущее для вашего ребёнка, стоит ли продлевать ему жизнь, а заодно и себе, в надежде, что в конце вы обретёте спасение?

На мой взгляд, роман произведёт большее впечатление, если вы уже являетесь отцом или матерью. В таком случае чувства главного героя легче перенять. На протяжении всего пути вы будете ставить себя на его место, и, поверьте, равнодушным не останетесь.

Для меня ужас ситуации, в которую попали герои, заключался в отсутствии человеческого единения. В книге люди объединяются лишь для дальнейшего насилия над более слабыми. Мы не видим общин, готовых хотя бы постараться возродить человечество. И вот это пугает больше всего. Мир, в котором неоткуда ждать помощи. Каждый сам за себя. Выживает сильнейший. Всё, как у животных. Но знаете что? Именно в таком мире мы и живём сейчас. Мне страшно представить, во что бы превратилась цивилизация, случись нечто подобное. И я отвечаю себе, Маккарти прав. Современное общество с индивидуалистским культом обречено на крах. Что представляет твоё "я" без антибиотиков, разработанных учёными, электричества и интернета, полученных в ходе технического прогресса. В одиночку мы ничто. Странники на дороге, живущие не долго и достаточно блёкло. Здесь неважно на сколько ты умён, храбр или вынослив. Одна стрела в ноге и без лекарств, иглы и нити, созданных не тобой, не выжить. Можно хоть тысячу раз повторить перед зеркалом "я индивидуальность" и "мне никто не нужен", но это не изменит ровным счётом ничего. Стоит попасть в передрягу, как ты тотчас понесёшься на людную улицу, ожидая, что другие члены общества помогут. Отцу и сыну некому помочь.

Отличное произведение, заставляющее задуматься о многих аспектах нашей жизни.

Книга в целом увлекательная, особенно в части описания сложных технологических деталей генных исследований.
Что ей сильно мешает, так это осторожность и политкорректность. Главное -- никого не обидеть и самому не попасть под критику. Как вам, например, такое?

Название Australopithecus afarensis приблизительно можно перевести как «южное человекообразное существо из далекого прошлого».

Правда, что ли, так переводится? А не Южная ли обезьяна из Афара? :)))

Очень большое внимание автор посвятил расовым вопросам. Это единственный недостаток книги, но он-то и запомнился больше всего.
Главный посыл у него такой:

В генетическом смысле рас не существует.
Я не знаю такой группы людей, которую можно было бы научно обоснованным путем описать по составу их ДНК.

Да, в наше время это единственно возможная безопасная позиция. Чуть отступил от "генеральной линии", и всё, кранты, сожрут с дерьмом.

В генетическом плане два чернокожих человека с большой вероятностью отличаются друг от друга сильнее, чем белый человек от черного. Другими словами, хотя мы отчетливо видим некоторые различия между белыми и черными людьми, общее количество различий между ними значительно меньше, чем между черными людьми. Если с лица Земли исчезнут все люди за исключением какой-то одной расовой группы, скажем, жителей Восточной Азии, оставшиеся все равно будут содержать 85 % генетических вариаций, которые сегодня несет в себе все человечество. Возможно, люди внутри одной расовой группы кажутся более или менее одинаковыми, но это означает только то, что гены, отвечающие за физические характеристики, с которыми мы обычно связываем расовую принадлежность, оказывают исключительно фенотипическое влияние. Конечно, морфологические различия реальны, и мы это знаем, но они не отражают содержания всего генома.
[и далее по тексту ещё несколько страниц таких же аргументов]

Прочитайте ещё раз цитату. По-моему, сказанное свидетельствует как раз о том, что расы всё-таки есть -- и именно в генетическом смысле. Восточные азиаты, например, владеют 15 процентами генетических вариаций. Другое дело, что генетики по очевидным причинам предпочитают не заострять на этом внимание.
И не удивлюсь, если окажется, что в оригинале слово 'white' было систематически написано со строчной буквы, а 'Black' -- с прописной. Так нынче у них, у тех, кто за равноправие, пишут повсеместно -- по делу и без.
Да, раса -- явление многомерное, это сильно затрудняет кластеризации и классификации. Но так же обстоит дело и в животном мире, и ничего, классификации разрабатывают со времён Карла Линнея, а в последнее время процесс настройки каталогов ускорился многократно -- и как раз из-за анализа геномов. Почему бы и с человеком так не попробовать поступить?
Да, границы между расами размытые и нечёткие, как границы в спектре электромагнитных волн. Но никто же из-за этого не скажет, что радиоизлучение не отличается от видимого света или рентгена? Почему бы и не выделить какие-то характерные особенности и в человеческих популяциях?

Я считаю, что у нас нет никаких генетических и эволюционных оснований для определения рас в том виде, в котором мы привыкли о них говорить.

Ну хорошо, давайте говорить по-другому, давайте исследовать по-современному. Это совсем не то же самое, что "не находить оснований" и молчать.
Не существует простых генетических факторов? Что ж, ищите факторы сложные. Нет доказательств, что американский индеец сопьётся быстрее европейца? Ищите доказательства, поскольку факт-то есть. Скорее всего, дело обстоит примерно так же, как с усвоением лактозы.
Выделяйте генетические кластеры, которые можно будет со всеми основаниями назвать расами. Они наверняка не будут совпадать с теми расами, что мы определяем "на глаз". Чернокожие африканцы и такие же чернокожие австралийцы попадут в разные кластеры. Но важные результаты будут -- рубль ставлю.

Проект «Геном человека» очень сильно расширил наши знания в этой области, поскольку теперь мы можем анализировать не единичные гены или вариации генов, как было вначале при анализе белков групп крови. Теперь мы можем анализировать сотни и тысячи генов у тысяч людей.

Так анализируйте. Хватит искать причины, почему этого делать не надо. Не забывайте о научной объективности, но работайте наконец.
Ищите, товарищи учёные, доценты с кандидатами. Ищите -- и обрящете. А не будете искать -- расцветут действительно расистские теории типа "бег у финнов в крови, они как лесные животные". И сами вы из кластера учёных перейдёте в кластер учёных пуделей, по меткому выражению Л.Д.Ландау. И уши ваши шерстью порастут, если будете сверяться с тем, что станет говорить княгиня Марья Алексевна.
И получится, как в том анекдоте:

Жопа есть, а слова нету.

Фрэнсис Гальтон ещё в 1873 предвидел сегодняшнюю ситуацию:

Африку можно было бы использовать эффективнее, заселив ее китайцами

Дальновиден был, расист проклятый. Именно это сегодня и происходит.

Вот такие впечатления остались у меня от неплохой в целом книги. Одна глава всё испортила. Её содержание приходит в кричащее противоречие с мыслью Адама Резерфорда, которую я использовал в качестве заголовка своего отзыва.

Запомнилось мне в детстве смешная история про короля, которому очень хотелось на завтрак бутерброд с маслом:

Король,
Его величество,
Просил ее величество,
Чтобы ее величество
Спросила у молочницы:
Нельзя ль доставить масла
На завтрак королю.

Придворная молочница
Сказала: «Разумеется,
Схожу,
Скажу
Корове,
Покуда я не сплю!»

спойлер

Придворная молочница
Пошла к своей корове
И говорит корове,
Лежащей на полу:

«Велели их величества
Известное количество
Отборнейшего масла
Доставить к их столу!»

Ленивая корова
Ответила спросонья:
«Скажите их величествам,
Что нынче очень многие
Двуногие-безрогие
Предпочитают мармелад,
А также пастилу!»

Придворная молочница
Сказала: «Вы подумайте!»
И тут же королеве
Представила доклад:

«Сто раз прошу прощения
За это предложение,
Но если вы намажете
На тонкий ломтик хлеба
Фруктовый мармелад,
Король, его величество,
Наверно, будет рад!»

Тотчас же королева
Пошла к его величеству
И, будто между прочим,
Сказала невпопад:

«Ах да, мой друг, по поводу
Обещанного масла…
Хотите ли попробовать
На завтрак мармелад?»

Король ответил:
«Глупости!»
Король сказал:
«О Боже мой!»
Король вздохнул: «О Господи!» —
И снова лег в кровать.

«Еще никто, — сказал он, —
Никто меня на свете
Не называл капризным…
Просил я только масла
На завтрак мне подать!»

На это королева
Сказала: «Ну конечно!» —
И тут же приказала
Молочницу позвать.
Придворная молочница
Сказала: «Ну конечно!» —
И тут же побежала
В коровий хлев опять.

Придворная корова
Сказала: «В чем же дело?
Я ничего дурного
Сказать вам не хотела.
Возьмите простокваши,
И молока для каши,
И сливочного масла
Могу вам тоже дать!»

Придворная молочница
Сказала: «Благодарствуйте!»
И масло на подносе
Послала королю.
Король воскликнул: «Масло!
Отличнейшее масло!
Прекраснейшее масло!
Я так его люблю!

Никто, никто, — сказал он
И вылез из кровати.—
Никто, никто, — сказал он,
Спускаясь вниз в халате. —
Никто, никто, — сказал он,
Намылив руки мылом.—
Никто, никто, — сказал он,
Съезжая по перилам.—
Никто не скажет, будто я
Тиран и сумасброд,
За то, что к чаю я люблю
Хороший бутерброд!»

свернуть

Но королю настойчиво предлагали все, что угодно, но не то, что он хочет, а "несчастный" король пытался доказать себе и окружающим, что он не "тиран и сумасброд", он просто хочет бутерброд.
Героиня (далее- ГГ) романа "Молочник" тоже хотела простой вещи- чтобы ее оставили в покое, а не рассказывали, что будет лучше для нее. ГГ должна, по мнению окружающих, не есть мармелад, а есть пастилу, которая, как известно, гораздо вкуснее масла. Подозреваю, что девица, в принципе, была не голодна.
Стилистика изложения обеих историй примерно одинаковая, часто повторяющиеся фразы очень хороши для запоминания стихотворения малышами и понимания сути происходящего. Автор "Молочника", похоже, решила довести этот прием до совершенства.

(Ах, даже боюсь себе представить, как невероятно-удивительно раскрылся бы перед нами внутренний мир короля, молочницы и коровы, изложи Александр Алан Милн свою историю на 400 страницах!)

Но отвлечемся от тягот королевской жизни и вернемся к радужной жизни ГГ в период "Конфликта в Северной Ирландии", которая умудрилась родится "синим чулком", и именно синие чулки пришлись по нраву некоему местному лидеру временной ветки ИРА, жаждущему натянуть их на свои волосатые ноги в период кризиса среднего возраста.
Ну разве может девица в 18 лет отвергнуть столь брутального самца? Это же не мужик, а чистый мармелад! Но очень скверно, что у Мармелада есть семья, но кто не без греха?! С грехом только ГГ оказывается, которая не может быть собой. К удаче ГГ молочно-мармеладный самец немирно упокоился в самый критический момент (это не спойлер, это об этом в самом начале книги:), но синий чулок к этому моменту изрядно полинял в борьбе за собственное "я" и право смотреть на небо и видеть разные его оттенки.

История интересная, но очень утомительная. Автор закидывает читателя эдакими воздушными шариками своих мыслей, вернее способ донесения своих мыслей до читателя похож на надувание шарика. Выдох в шарик-мысль, еще один выдох- эта же мысль, но только с большим количеством "прикрас". Шарик таким образом надули, завязали, метнули в читателя. И вот уже вся комната в этих воздушных шариках и ты посреди них, вроде как и мягко кругом, качаешься, погрязши в латексно-воздушной пустоте, напрягая мышцы, чтобы не упасть и не начать чихать из-за приторного латексного запаха.
На мой взгляд, вся суть истории передана в разговоре между ГГ и сестрой таблеточной девицы о страхе. О страхе, который пожирает людей в этом сообществе до такой степени, что они бояться быть счастливыми и не дают быть счастливыми другим. Как будто некое чудовище со щупальцами, учуявшее хоть намек на счастье, ползет и к источнику радости и жаждет его сожрать. Потому лучше как-нибудь, без особых радостей, но нужно выжить, чтобы не дать чудовищу тебя сожрать. А если кто-то рассчитывает на "долго и счастливо" надо ему растолковать, что так здесь не бывает. Хотя в той жизненной ситуации, в которой варятся герои книги, даже и не знаешь, что лучше - сидеть тихо за пеньком и выжить, или вспыхнуть и угаснуть навсегда (или быть изверженной из общества, в лучшем случае).
При этом, во всей этой по смыслу мрачной истории, нет ничего особенно гнетущего и давящего при чтении (слушании). Вся история пропитана иронией и , временами, походит на эдакий трагикомический ситком. Хотя автор бывает перебарщивает с используемыми приемами, пытаясь представить ироничную абсурдность ситуации. Так меня сильно удивило то, что мелкие сестры ГГ - 6,7 и 9 лет жаждали послушать как развлекательное чтение вслух "Фауста", "Кто боится Вирджинии Вульф?" и прочее. Я понимаю, что мелкие сестры в этой истории - символ будущего, будущего, которое будет свободно от страха. Мелкие сестры как символ победы света образования над невежеством, возможности свободно мыслить и жить, не зная страха.
Понимаю, что сцена просьб о чтении взрослых книг малолетними девицами должна была повеселить читателя, но меня раздражала тем, что казалась явно за уши притянутой.
Потому мне очень хотелось узнать, кто были родители автора, кто ее братья и сестры, где она училась помимо католической школы? Ужель она оказалась той апельсинкой, которая родилась от осинки?

Потому как, в семье героини романа от осинки родились апельсинка и три ананаса. Хотя, если следовать закономерному развитию событий, от осинок осинки и рождаются, ну максимум подосиновики появиться могут...
Автор затрагивает много действительно важных проблем в своей истории, жаль только, что некая условная "новизна" авторского стиля не позволит многим читателям решиться на знакомство с ней.

Английская литература, на мой взгляд, отличается от остальной своей пустой словоохотливостью. Эта книга яркое тому подтверждение. Тем не менее она не лишена глубины и стройности повествования. Но, к сожалению, меня она совершенно не тронула, несмотря на все её плюсы. Книга требует к себе очень пристального внимания и сосредоточенности. Однако нить повествования всё время ускользала от меня и все попытки вернуться в колею не увенчались успехом. История, рассказанная автором, прошла мимо меня.
Понравилось ограниченное количество хорошо прописанных действующих лиц, хорошая детализация, атмосферность.
Всё "искупление" заключается в том, что Брайони пишет альтернативную историю прошлых событий, где в оригинале с её подачи в тюрьму посадили невиновного человека. Она меняет реальность, но только на бумаге. Как по мне, так себе покаяние за содеянное. Хотя, думаю, само понятие "покаяния" мало знакомо западникам. Или они не читали Достоевского.

Я, как тот персонаж из знаменитого французского фильма: "У чувака пошла кровь из носа и он просит тридцатку?", - никогда этого не понимала. Однако, я всегда отдавала должное полотнам, которые можно рассматривать часами, постоянно находя новые детали, хоть, признаться, никогда подобным не занималась. Даже побывав в Амстердаме, я не удосужилась сходить ни в одну из галерей - Ван Гога или Рембранта, и очень надеюсь когда-нибудь исправить эту оплошность, но уже сознательно. Ведь хорошо, что я не попала туда для галочки..

Тогда в Амстердаме мне впервые за много лет приснилась мама.

С этой фразы начинается роман и уже после погружения в него можно понять весь глобальный смысл, в ней заложенный. Тоска взрослого ребёнка по самому близкому человеку - щемяще, честно и пронзительно. Столько всего можно сказать о "многогранности" (чуть ли не ключевое определение для него) произведения - но за роем мыслей в голове вряд ли получится уместиться в рамках положенного отзыва. С ним просто нужно познакомиться - и в изумительном исполнении Игоря Князева это будет наилучший вариант.

Здесь я выступала в роли наблюдателя, я даже не сопоставляла себя ни с кем из персонажей, что, наверное, для меня большая редкость. Но дело даже не в том, что главная скрипка тут принадлежит мужскому персонажу, просто я, ожидая своего автобуса, присела на скамейку, и оказалась рядом с каким-нибудь Форрестом Гампом, который своей исповедью заморочил, закрутил, заворожил меня до такой степени, что я пропустила все рейсы...

Я очень рада, что концовка книги хоть и осталась открытой, но много чего положительного можно там углядеть, если приложить к глазу монокль - а вдруг Тео и сорвётся в Лондон? Признаться, как романтически настроенная дурочка, я действительно считаю, что любовь спасет мир, а уж главного героя этой одной маленькой (?) (смотря для кого) трагедии - особенно.

Читая книгу о разгадке критской письменности, я думал о том, что было бы здорово, если кто-нибудь так интересно и увлекательно написал, как советский ученый Ю. В. Кнорозов разгадал письменность майя. И вот вышла в свет книга, осуществившая мою мечту.
Этот труд лишний пример того, как мы – русские не умеем ценить истинных звезд нашей страны. Раскрывающие секреты письменности люди – великие интеллектуалы мирового масштаба. О чем, кстати, пишет и автор книги, когда говорит, что расшифровка письменности майя должна стоять на уровне открытий клеток ДНК. Кнорозов умер относительно недавно – в 1999 г. Но хотя я в то время, будучи студентом, постигал премудрости исторической науки, ничего не слышал о нем даже от преподавателей. Зато про дешифровщика египетской письменности Шампольона читал еще в 11 – 12 лет. Но, к счастью, имя Юрия Витальевича не забыто. О нем помнят и его ценят в Мексике и США, чему подтверждение данная книга.
О работе сложно рассказать. Если говорить о чем она, то все кратко – здесь на 340 стр. расписывается история дешифровки письменности майя. Рассказывается о судьбах нескольких десятков человек, каждый из которых внес свой вклад в дело разгадки иероглифов. Причем, не всегда этот вклад можно оценить, как позитивный. Походу раскрываются некоторые особенности языка и письменности майя. Но, что нам поведали эти письмена после открытия всех секретов, этого из книги вы не узнаете. Только в кратком тезисном виде об этом говорит переводчик в конце книги. Такая характеристика может большинство любопытствующих читателей отвернуть от издания. Но на самом деле, все написано таким образом, что работа захватывает тебя с первых строк. Это своеобразная детективная история с самыми непредсказуемыми поворотами сюжетов!
Об авторе. – Он майянист, лингвист и археолог. Книга выдержала 3 издания зарубежом и вот, наконец, издана в России. О чем мечтал автор, но умер в момент, когда приступили к переводу… Ко был не только майянистом. Когда он приводит цитату из своего письма Кнорозову, читая это, я, смеясь, думал, вот же офигивали от таких текстов, проверявшие письма кэгэбэшники. В следующем абзаце автор говорит о том же самом, добавляя сюда цэрушников. Но оказывается, Ко писал со знанием дела, т.к. до начала занятий дешифровкой письменности майя, служил в ЦРУ.
Но в науку он внес весомый вклад. Именно Ко продвигал открытия Кнорозова в Америке. В этом ему помогала его жена – внучка Достоевского, занимавшаяся переводами советских статей. То есть, Майкл Ко оказался немалым образом связан с русскими. Кстати, в его книге есть еще один русский герой, внесшая немалый вклад в дешифровку – Т. А. Проскурякова, русская эмигрантка, родившаяся в Томске. Учитывая, сколько ей посвятил внимания автор, остается только фантазировать, в какой восторг он бы пришел, и как это обыграл в книге, если бы знал, что дед Татьяны Авенировны, будучи сотрудником Красноярского краеведческого музея, тоже вел археологические раскопки.
Тайная профессия автора, американские стереотипы и несомненное влияние русской эмиграции вместе привели к специфическому восприятию Советского Союза. Не смотря на то, что в СССР он бывал, общался и лично встречался с Кнорозовым, которого считал своим другом, когда в книге заходит речь непосредственно о Юрии Витальевиче, можно встретить примерно следующий текст: открытие дешифровки письменности майя произошло в наихудшем месте планеты Земля в стране величайшего кровавого диктатора (речь идет о 1952 г.).
Хотя книга посвящена Кнорозову, но у читателя может возникнуть ошибочное мнение, что в перечне массы героев книги наш ученый не особо-то чего и добился. Здесь надо понимать важную суть научного познания, хорошо показанного автором. – Научная деятельность сугубо коллективный труд. Давно, еще в XIX в. прошли времена, когда науку продвигали отдельные гении. Роль Кнорозова заключается в том, что он, образно выражаясь, подобрал правильный ключ к майяской письменности. А так расшифровка этой письменности продолжается до сих пор, как до сих пор трудятся над древнеегипетскими, шумерскими, хеттскими и другими письменами.
О переводе. Перевод сделан майянистом к.и.н. Д. Д. Беляевым, который приступая к работе, принес, может быть, последнюю радостную весточку, умиравшему автору. На сегодня Дмитрий Дмитриевич довольно известная личность в медийном пространстве, т.к. он дает интервью и рассказывает лекции о майя для широкой общественности. В конце книги от его имени имеется развернутая статья об авторе книги, которая написана, не менее интересно, чем и вся книга. Считаю, что Беляев великолепно справился со своей работой. Остается только жалеть, что не принято имя переводчиков писать крупным шрифтом, и выставлять на обложки произведений.