Лучшие книги Потаниной Ирины

Может ли в Киеве появиться Джек-Потрошитель?
Осенью 1888 года, сразу после того как весь Лондон потрясают кровавые убийства проституток, в Киеве убивают гулящую женщину... Неужели легендарный Потрошитель перебрался сюда? Случайно ли его появление совпало с началом древнего праздника мертвых... И какое отношение к этим смертям имеет гениальный и безумный художник Михаил Врубель, который водит дружбу с падшими женщинами, периодически исчезает на несколько дней... и никто, включая его самого, не знает, где он был и чем занимался.
Тайные притоны для аристократов и тайны двух художников-мистиков Врубеля и Котарбинского, дни мертвых и Провалье Зеленого Театра в новой книге Лады Лузиной "Джек-Потрощитель с Крещатика"

Также в данной книге представлены главы из первой полной биографии Вильгельма Котарбинского – от другой известной украинской писательницы Ирины Потаниной.

Жили-были две подружки: одна отличница и староста, другая... ну, скажем, не отличница. Но тоже очень хорошая девочка. И вот угораздило их попасть в руки инопланетян. Да еще полететь в космос на корабле, который наполовину собака, наполовину ракета. А потом оказалось, что эти инопланетяне угрожают земле. Правда, среди инопланетян тоже есть стоящие ребята. Ну и начались у них приключения…

Может ли преуспевающий молодой бизнесмен страстно, безумно полюбить женщину, которую он не видел никогда в жизни, но о которой тем не менее знает все? Почти все... кроме лица и настоящего имени. Потому что в поэтичных, прекрасных дневниках, что

Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а…

Новая книга Ирины Потаниной - захватывающая кулинарная провокация. В каком-то смысле текст представляет реальную опасность для читателя: с первых же страниц на вас хлынут ароматы соблазнительных рецептов. Вам немедленно захочется что-нибудь приготовить, и остальным делам придется подождать.
Представленные в книге рецепты мало того, что совсем не сложны и при том замечательны, так еще и собраны автором отнюдь не случайно. Каждый сопровождается своей литературной историей, связан с известными личностями, жившими или просто бывавшими в Одессе, а еще с одесскими легендами, байками, рассказами и рассказиками.
Пушкин, Ахматова, Гоголь, Франко, Утесов, Раневская... Их имена навсегда вошли в историю города, и уже никто не знает, где там правда, а где... ну, скажем, одесский фольклор. Отличить факты от вкусных домыслов не так-то просто... Впрочем: а оно нам надо? Пусть все остается так, как есть!
Итак, получите, как говорится, в одном флаконе (а в нашем случае - в одной кастрюле!) смесь из характерного юмора, известных личностей и особой кухни - и все это под глазурью одесского колорита.
Кстати, недавно в издательстве ФОЛИО вышла еще одна книга этой серии - КИЕВСКАЯ КУХНЯ Ильи Ноябрева.

…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического…

Лето 1934 года перевернуло жизнь Харькова. Толком еще не отступивший страшный голод последних лет и набирающее обороты колесо репрессий, уже затронувшее, например, знаменитый дом «Слово», не должны были отвлекать горожан от главного: в атмосфере одновременно и строжайшей секретности, и всеобщего ликования шла подготовка переноса столицы Украины из Харькова в Киев.
Отъезд правительства, как и планировалось, организовали «на высшем уровне». Вот тысячи трудящихся устраивают «спонтанный» прощальный митинг на привокзальной площади. Вот члены ЦК проходят мимо почетного караула на перрон. Провожающие торжественно подпевают звукам Интернационала. Не удивительно, что случившееся в этот миг жестокое убийство поначалу осталось незамеченным.
По долгу службы, дружбы, любви и прочих отягощающих обстоятельств в расследование оказываются втянуты герои, уже полюбившиеся читателю по книге «Фуэте на Бурсацком спуске».

Харьков, осень 1943-го. Оккупация позади, впереди – сложный период восстановления. Спешно организованные группы специалистов – архитекторы, просветители, коммунальщики – в добровольно-принудительном порядке направляются в помощь Городу. Вернее, тому, что от него осталось.

Но не все так мрачно. При свете каганца теплее разговоры, утренние пробежки за водой оздоравливают, а прогулки вдоль обломков любимых зданий закаляют нервы. Кто-то радуется, что может быть полезен, кто-то злится, что забрали прямо с фронта. Кто-то тихо оплакивает погибших, кто-то кричит, требуя возмездия и компенсаций. Одни встречают старых знакомых, переживших оккупацию, и поражаются их мужеству, другие травят близких за «связь» с фашистскими властями. Всё как везде.

С первой волной реэвакуации в Харьков прибывает и журналист Владимир Морской. И тут же окунается в расследование вереницы преступлений. Хорошо, что рядом проверенные друзья, плохо – что каждый из них становится мишенью для убийцы

За молодой писательницей Владой, дочерью бизнесмена, погибшего при загадочных обстоятельствах, охотятся преступники...
Это могло бы стать запуганной детективной историей, однако стало - историей любви, страстной, неистовой, преодолевающей на своем пути любые преграды. Историей любви женщины, которой не на кого рассчитывать в этом мире, - и мужчины, который готов снова и снова рисковать собственной жизнью ради возлюбленной.

Харьков, роковой 1940 год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор "10 лет исправительно - трудовых лагерей без права переписки и передач" означает расстрел. Но Город не вправе впадать в "неумное уныние". Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении...
О том, что все это - пир во время чумы, догадываются лишь единицы. Среди них невольно оказывается и заделавшийся прожженным газетчиком Владимир Морской, вынужденно участвующий в расследовании жестокого двойного убийства.