Цитаты из книг — Эльдар Бродвей

Она понимала, что, если симпатичный и общительный мальчик — это огромный плюс, то такой, как Андрей — скорее, позорное пятно. Ей всегда было стыдно за него.

Он всё это понимал, но при этом был ребёнком. Хоть и странным, но всего лишь ребёнком, которого лишили последнего — надежды. У него внутри с бешеной скоростью разливалась опустошённость.

В приставку он давно не играл. Ему особо не разрешали. Мама говорила, что кинескоп может сесть, но Андрей отчётливо понимал, что она просто не хотела, чтобы он получал удовольствие от жизни. Если все в семье мучаются и ненавидят свою жизнь, то и он, видимо, должен был соответствовать им.

Ему всегда не хватало человеческого внимания или признания того, что он здесь, вместе со всеми. Он смотрел ей вслед с благодарностью за этот нужный ему взгляд.

Его боялись, но не как чего-то опасного, а как мерзкого урода, чья мерзость спрятана так глубоко, что порой и не разглядишь.

Я просто не могу осуждать себя за то, что я такой, какой есть, и просто хочу жить, дружить, любить. Это ведь как осуждать человека за то, что он дышит. Это инстинкт, первичная потребность, которым природа наделила меня без согласования со мной. Вот так же и желание дружить, оно такое же естественное для человека, как…

К адским мукам он уже привык, но к его взгляду — никак не удавалось. От него непроизвольно хотелось кричать. Он словно мерзкий паук пробирался в твою голову и начинал опутывать мысли и чувства.

Большая часть детских разговоров - это всегда смесь из обрывков фильмов, телевизора, разговоров родителей и заблуждений, питаемых детскими страхами. Дети не разговаривают, а просто обмениваются информационным хламом, которым набита их голова. Многие взрослые дальше такого способа общения и не развиваются. Он же задавал…

Можно делать все что угодно: превратить свою жизнь в рутину, жить как будто ты не в своей семье, а в тюремной камере, где все собрались не по собственной воле, и поэтому им не остаётся ничего другого, кроме как "терпеть" и ждать конца, отупев от безразличия и тихой, а часто и "громкой" злобы...лишь бы выглядеть при этом…

Ребята часто поглядывали в его сторону с брезгливостью и каким-то подобием сочувствия, не к нему лично, а к вероятности попадания туда самому по какой-либо причине. Скорее всего, это было сопереживание самому себе. Именно так сочувствует и сопереживает большинство людей.

Жизнь не вернётся в привычное русло из притупленной рутины, в которой ты, как бесчувственный пыльный мешок плоти, плывешь по мутной ленивой реке.