Лайфхаки из книг — Эрих Мария Ремарк

Нормальный ромовый пунш делается так: сахар растворяют в хорошем ямайском роме, добавляют немного тертой лимонной цедры и сок четверти, можно половины, лимона. Доливают кипящей воды и размешивают.

– Ешьте побольше яблок, господин Локамп! Яблоки продлевают жизнь! Несколько яблок в день – и вам никогда не нужен врач! – Даже если я сломаю руку? Он ухмыльнулся, выбросил второй огрызок и встал: – А вы не ломайте руки!

Для приготовления грога два-три куска сахара заливают небольшим количеством горячей воды, чтобы сахар растворился, добавляют бокал рома и доливают горячей воды. Ломтики лимона подают отдельно, чтобы каждый мог добавить по вкусу.

- Послушай, Готтфрид, ведь ты, кажется, знаток в вопросах любви? - Знаток? Да я гроссмейстер в любовных делах, - скромно ответил Ленц. - Отлично. Так вот я хотел бы узнать: всегда ли при этом ведут себя по-дурацки? - То есть как по-дурацки? - Ну так, словно ты полупьян. Болтают, несут всякую чушь и к тому же обманывают?…

Когда отворачиваешься, не обращаешь на что-то внимания, сил не прибудет; силы вырастают, когда когда на вещи смотришь прямо. Это единственное, что нам дано: жить, не зная страха; может быть, сильно горюя иногда, но без страха и без жалоб. Самые впечатляющие слова, выбитые на могильном камне: «Non omnis moriar!» - «Весь я…

Ленц, положив ноги на подоконник, глядел в окно. Я подсел к нему. – Тебе когда-нибудь случалось быть пьяным в обществе женщины? – Часто случалось, – не пошевельнувшись, ответил он. – Ну и как? Он искоса посмотрел на меня. – Ты хочешь знать, как быть, если ты сделал что-то не так? Отвечаю, детка: никогда не проси прощения.…

- Вы провансалец ? - спросил он спокойно. Хозяин осекся. - Нет. А что ? - ошарашенно спросил он. - Так, ничего, - ответил Равик. - Мне просто хотелось вас прервать. Лучше всего это удается с помощью совершенно бессмысленного вопроса. Иначе вы проговорили бы еще целый час.

- Хотите яблоко? Яблоки продлевают жизнь! - Нет, спасибо. - А сигару? - Они тоже продлевают жизнь? - Нет, они укорачивают ее. Потом это уравновешивается яблоками.

Никогда не проси прощения. Ничего не говори. Посылай цветы. Без писем. Только цветы. Они покрывают всё. Даже могилы.

Можно ли запереть ветер? Если кто попытается, он ничего, кроме спертого воздуха, не получит. Не позволяй запирать себя... ты оселок Божий, на тебе проверяют, какой металл ломкий, а какой высшего качества. Оставайся оселком, призмой, светлым мгновением и тем самым, от чего перехватывает дыхание!

Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после мелких интрижек, да и то получается пошловато. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.

Еще со времен войны я знал: важное, значительное не может успокоить нас… Утешает всегда мелочь, пустяк…

— Забыл… пусть забывает, — сказал Фердинанд Грау. — Забвение — вот тайна вечной молодости. Мы стареем только из-за памяти. Мы слишком мало забываем.

Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.

Человек становится старым лишь тогда, когда уже ничего не чувствует.

Человек должен пройти через многие двери, пока не придет к себе и туда, где останется; и двери не могу оставаться открытыми. Обратного пути нет никогда. И кто бы их ни закрыл, ты сам или кто другой, или их захлопнуло сильным ветром, обратного пути никогда нет, как бы сильно ты не хотел, и даже если бы двери вновь…

Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Все прочее – ложь.

— Уж если ты такой практичный, — сказал я, — расскажи мне, чем можно занять женщину, когда она подолгу сидит одна. — Да ведь это так просто! — Густав посмотрел на меня с видом превосходства. — Ты, право, чудак, Роберт! Нужен ребенок или собака!

Если мы перестанем делать глупости - значит, мы состарились.

Чем больше мы друг с другом говорим, тем меньше что-либо понимаем. Есть вещи, которые невозможно ни понять, ни объяснить.