Цитаты из книг — Витезслав Галек

Рассказывая это, Квох смотрел куда-то в пустоту невидящим взглядом, будто вокруг никого не было. Так случается, наверное, когда человек рискует заглянуть в собственную душу.

Сердца их до краев заполнило какое-то новое чувство — чувство глубокого счастья. А счастье — тоже нелегкое бремя для сердца, пока к нему не привыкнешь.

Квох декламировал их [латинские изречения] вдохновенно, с гордостью и даже как бы кичился своими познаниями. Я поневоле сравнивал его с голой скалой, на которой еще кое-где местами сохранилось немного мха и колосков, но которая по прежнему считает, что покрывают ее леса, поля и луга.

Да, сударь мой, нет на свете существа несчастнее, чем студент-недоучка. Всякий цыган знает, что он цыган, и живет как положено жить цыгану; любой нищий знает, что он нищий, этим вызывает к себе жалость, и его все жалеют; любой контрабандист, бродяга знают свое место. Только недоучившийся студент не знает, кто же он такой…

Потом я стал ощущать, что мне уже скучно, если Эвички нет рядом, что я ничего вокруг не вижу, если ее не вижу, и в голове моей стоит какой-то гул, если я не слышу ее голоса.

Временами ему казалось, что лучше бы самому себе пронзить сердце, временами, напротив, что лучше бы было растерзать тех, кто там веселится, а иногда ему начинало казаться, что он заслуженно должен подвергнуться поношению, для чего и соединились здесь эти люди, Влтава и раскинувшееся над ними небо.

Ребенок способен одним взглядом, улыбкой или словом разрубить самый запутанный узел забот и огорчений.

Душа его была исполнена света, но когда он захотел раскрыть ее, не расплескав этого сияния, то на глаза навернулись слезы…

— Гляньте, какая у меня книга! Это ваш сын возит книги из Праги и дает нам читать, у него их полный шкаф. Выбирай любую: хочешь — смешную, а хочешь грустную. Я прямо ума не приложу, как это они все там у него в одном шкафу не передерутся, грустные-то со смешными.

— Кмох, ну какие мы жалкие существа! То, на что не способно животное, мы, люди, делаем весьма проворно и без размышлений. А там, где и думать-то не над чем, мы, к стыду своему, ломаем себе головы…

Каждому из нас довелось, очевидно, пережить минуты некоего оцепенения, когда, не сознавая себя, мы действуем как бы против своей воли или без участия воли вообще. Словно мы идем по лесу и нам решительно все равно, куда идти. Случись кому-нибудь в ту минуту остановить нас и сказать: «Вам надо туда», как мы повернем в…

Такого рода терзания — дело весьма затяжное; будь человек даже охотник, привыкший в один миг прицелиться и выстрелить, и то — уж если его одолеют раздумья о жизни, даже самый пустяк покажется ему неразрешимой проблемой, над которой можно думать и думать целую вечность и все равно ни на шаг не продвинуться вперед. Она не…

Утро жизни распростерло над ними свои розовые лучи, в душе его цвела весна, в жилах бурлили вешние соки, но когда он попробовал выразить это в словах, то невольно потупился, чувствуя, что язык стал сух, точно от долгой жажды.

Вскоре Лойка стал своеобразной достопримечательностью округи, придавая ей особенный характер, как одинокий орел придает своеобразную красоту лесу, над которым летает, издавая по временам звуки, леденящие кровь.

Стало быть, двойное веселье царило во дворе усадьбы: у стариков оно было похоже на догорающий костер, у молодых же огонь костра взвивался высоко вверх.

Старый Лойка наскреб несколько слов в ответ на эту речь, как выгребают из кармана несколько жалких крейцаров, лишь бы отвязаться от назойливого кума.

Не думайте, что родной дом для детей — это всегда благо. Напротив, иногда большее благо для них — быть предоставленными матери природе и ее родственнице случайности, которые дадут им куда больше, чем иная семья, где порой не только не умеют помочь детям, но даже могут нанести им вред.