Рецензии на книги — Вадим Левенталь

Был у меня период - лет 10 назад, наверное - когда я, освободившись от школьного гнета, полюбила читать не только литературу - но и о литературе. Наверное, было это под влиянием Д. Быкова - и не только. Я точно читала эту книгу в тот период - но помнила ее совсем вспышками (буквально только статью про Лермонтова) - поэтому решила все-таки перечитать в более зрелом возрасте. Это - такой сборник эссе и статей за авторством очень разных литераторов про их любимых писателей (в первой части - 19го века): Грибоедов, Пушкин, Достоевский, Толстой. И даже две статьи про Некрасова. Фишка этой книги - она же и проблема - в том, что она составлена из статей сильно разных авторов. И мне это немного мешало. Есть вполне привычные статьи, просящиеся больше в классическую хрестоматию: родился, женился,…

"Наконец, перед тем как задраить люки и начать погружение, нужно напомнить вот что: эту книгу ни в коем случае нельзя читать как сборник окончательных и нерушимых истин, потому что она таким сборником не является. С авторами этой книги можно и нужно не соглашаться, яростно спорить, их суждения хорошо бы разбить в пух и прах - мы, имейте в виду, не на экскурсии, а в опасном путешествии, и почтение к музейной пыли, а равно и к авторитетам здесь неуместно".

«Советская литература» - одно из самых частых ограничений во всевозможных флэшмобах. Тот раздел литературы, к которому большой процент современных читателей относится с незаслуженным презрением и, старательно избегая, не дает ни малейшего шанса себя переубедить. И очень зря. Конечно есть книги лубочно-восторженные, которые наполнены…

Скопище этих невразумительных статеек и шлаком-то не назовешь, ибо нет никакой надежды на то, что в итоге получится хоть какой-то полезный продукт. Если только гуано. Выражаясь по-поляковски, "гуаноид - это тот, кто всю жизнь ищет одно гуано". В данном случае - его и искать не нужно, потому что оно повсеместно. Впечатление от всех этих писулек такое, что их накропали еще в 30-е годы во славу великого вождя под страхом неминуемой кастрации. Прославляются заведомо истеричные авторы, все творчество которых состоит их воплей "ух" и "ах", а про них и написать вполне достаточно несколько междометий, Бунин у них никто, зато Леонид Андреев, как оказалось, был противником войны в Афганистане. О Булгакове написано так, будто тот слезливая девочка, забившаяся в угол, судя по всему, автор статьи…

Живые о живых

Школьная программа по литературе была для меня непрекращающимся плачем Ярославны. Наверное, не повезло с учителем - с кем не бывает? Учитель литературы, причастный к инженерии человеческих душ, может превратить свое дело в спиритический сеанс. Мои же уроки походили на пресную заутреню или же на монотонное заседание парткома: бесконечные таблицы «символизм-акмеизм-футуризм», письменный анализ стихотворения «Смерть поэта» и даже конспект статьи Добролюбова, что про Катерину и «луч света». Здоровым молодым организмам такая рутина была не по душе, и Добролюбова они нарекли Бобролюбовым, а потом бойкотировали анализ снов Веры Павловны – пусть, мол, Фрейд разбирается, что ей там снилось.

Нужна или не нужна такая программа по литературе - нужна. С одной стороны, читать тяжелую…

"(классика) из под стонка и теплая"

"Классика из-под стонка" - это, наверное, то самое определение книги. И еще "полный Левенталь". Трудно найти роман, который злил бы и раздражал больше. Читать эту книгу мне, как страстному любителю художественного русского языка, было больно.

Во-первых. Автор держит читателей за идиотов и бесконечно понтуется своей начитанностью: "Смотрите, я знаю кто такой Секацкий, и еще знаю, что Кант был девственником, и еще много чего знаю, а вы дураки, но я вас сейчас поражу мощью моего ума!".

Во-вторых, это размазанные по бумаге сопли. Много-много соплей, прикрытых отчаянным подростковым цинизмом и "героизмом": ах, какая у нас героиня вся из себя сильная и трагическая. Буэээ. В третьих. то Ужасный, просто чудовищный язык. Он точно филолог? Тогда зачем, объясните…

Условимся, что речь у нас не о программе, а о самообразовании, выборе для личного пользования.

Только и исключительно для личного пользования. Хотя такого рода учебник может оказаться полезным при подготовке к олимпиадам по литературе или ЕГЭ - можно рекомендовать и детям. Но главный адресат зрелый читатель, у которого сложился собственный взгляд на вещи, кто имеет представление о русской литературе двадцатого века не только в рамках школьной программы, у кого возникали вопросы, но не находилось, кому их задать. Имеющий представление также и о русской литературе двадцать первого века, она у нас есть, чего бы ни думали по этому поводу любители национальной забавы "не читал, но осуждаю"

Учебник литературы,написанный писателями, радикально отличается от созданного стараниями составителей…

Ожидала "производственную тему", историю про то, как Маша становится крутым режиссером. А как еще – такая аннотация, "путь от провинциальной школьницы до европейской звезды", название – имя главной героини, а в другом издании на обложке вообще красная ковровая дорожка. Но нет, бо́льшую часть книги действительно занимает описание отношений Маши с мужчинами – кто и как ее любил, кого и как не любила она, этому дала, этому дала, а вот тому не дала, а этому дала, но он когда-то не дал ей. И даже это не так плохо – жизнь разная бывает, а великие режиссеры тоже люди – если бы автор не скатывался то в доброжелательный сексизм, то в полуироничное осуждение "европейских ценностей", то еще непонятно куда. А о чем книга-то? Опять об одиночестве и пустоте, потому что творческая самореализация не…

И снова я повелся. На шорт-лист "Большой книги". На обложку в приятных теплых тонах (хотя обложка довольно адекватная - осенний ветер уносит листы от брошенной книги). Короче, пичалька. Нет, сказать, что книга Вадима Левенталя плоха я не могу. Следить за жизнью героини было интересно, сама книга неглупая, много готовых афоризмов, но есть вот такущее НО. Точнее их несколько, этих "но".

- Несмотря на меткие афористичные высказывания, стиль книги в целом ужасен. Тут в рецензиях на эту книгу уже упоминали громоздкость предложений настолько запутанную и переусложненную, что не всегда до конца понятно о чем же речь. Добавлю к этому любовь автора к дополнениям-пояснениям-ответвлениям мысли, заключенным в скобки. Я сам их использую, причем часто, однако не так часто, как автор. У него даже…

Эту книгу я купила случайно - отправившись на книжную ярмарку за новогодними подарками друзьям, не удалось обойтись и без подарка себе :) Первая часть "Литературной матрицы" понравилась бесспорно, вторая ("Советская Атлантида") показалсь куда менее удачной, третья - "Внеклассное чтение", к счастью, исправила это впечатление.

Цитата из предисловия:

Чтение в классе - процедура искусственная, если не вовсе немыслимая. Писатель пишет один на один со всем миром - так же читает читатель. Можно ли всем классом думать, всем классом влюбиться, всем классом умереть, вот это вот всё? Если кто-то думал, что можно весь урок проковырать в носу, заучить то, что скажет Марьивана, бойко ответить и получить оценку, пусть посмотрит вокруг себя: нет ни Марьиванны, ни дневника, ни класса, ни одноклассников -…

Я, конечно, извиняюсь, но, по-моему, это ужасно. Вот, например, цитата:

"...череда не событий даже (какие ж это события; размазня одна), а чистого, дистиллированного ужаса, — именно она, судя по всему, и подтолкнет Машу к мысли о том, что — опять же: это не была мысль, это было тяготение земли для летящего (привет Стоппарду) с пизанской башни ядра, некоторая внешняя неизбежность того, что — ей нужно как можно скорее родить ребенка."

Это как понимать вообще?

Или вот еще:

"Знание живой жизни — жизни как движения воли — тут же покинуло папу, но тихая реверберация этого знания заставила его когда он доел суп, сказать маме: позови ее, — а когда та пришла с Машей, прогнать маму с кухни."

Я, конечно, не эксперт, и филологического образования у меня нет, но, блин, по-моему автор вообще не чувствует…

Любовь. Только Любовь

Что ещё, кроме любви – нескончаемой, надеюсь – благодарной – к тому, что сделало тебя тем, кем ты есть? «И что им нужно? Это только любовь», - или что-то в этом роде, в какой-то современной песенке.

О чём ещё можно писать, говоря о советской литературе? О чём?

По прошествии четверти века с момента её кончины, успокоившись и хлебнувших из других источников, что можно сказать о листах белой бумаги, покрытых черной типографской кириллицей; листах под красными, белыми, матерчатыми, бумажными обложками?

А ещё были и не книги вовсе, а толстые журналы. Которые, как и поэты, как и не-поэты, были большими, чем поэты и не-поэты вместе взятыми. Светло-синяя обложка «Нового мира», светло-желтая «Нашего современника», серо-перламутровая «Дружбы народов», - разве это забудешь?

Не так…

Что можно сказать о классиках? Всё и ничего. Чё о них говорить – классики и классики. Говорено-переговорено мильон раз. Можно, конечно, высказать своё необычайно оригинальное мнение как о самом классике, так и о нетленке. Наверняка, есть, что сказать, есть кому сказать. Можно, прочитав по-настоящему интересную книжку, привести кое-что, если не из «клубнички», то из серии «классики тоже люди»: кто с кем спал, кто у кого кого-то увел, кто у кого что-то украл. Есть и такое в книге. Но меня давно, со школы, занимали пара вопросов в общем-то житейского плана. Например, такой. Написал вот кто-то что-то. В таком-то году, в таком-то возрасте (это было уже интересно, потому что особо в школе на это внимание не акцентировалось). А чем занимался потом писатель? Написав шедевр. Сколько он вообще…

Введение: Всегда чуть лучше оригинала

Не знаю, как насчет академичности, или, априори запрограммированного анти-академизма (сноска ведь: учебник, написанный писателями), но Матрица-2, М-2, получилась, оказалась подобно собеседованию при приёме на работу: лишь наивный работодатель, или его менеджЁр по HH, PR или, на худой конец, ERP c CRM и прочей дурью, думает, что исключительно он оценивает соискателя. Фиг в глаз: твой выбор, работодатель, и есть то, что ты из себя представляешь. И это заценивается соискателем. Во! Чуть иначе: любое собеседование подобны картинам Никаса Сафронова. Да, что там – Никаса, любого портретиста: чуть лучше, чем оригинал.

Глава I. Руслит рулит, или поэт в России больше…

Так и М-2. Русская литература, руслит, уже более 200 лет думающая, что «она…

Мне хватило всего пару страниц сего трактата, чтобы захлопнуть книжку и удалить эту книгу из своей электронной библиотеки. Какое же счастье, что в свое время я не открыл эту книгу , а просто начал читать классику. А то ведь мог бы и изменить свое решение после этого замечательного учебника . Да, на первый взгляд книга написана с целью каким либо образом заинтересовать современного подростка обывателя и уговорить его начать читать книги. Хотя пробует автор это очень экстравагантным образом. Ловко жонглируя современным жаргоном: " блогеры" , "жж" и т.д и т.п. автор начинает диалог с современным читателем:

Еще раз: знание истории русской литературы действительно никакого практического применения не имеет. Нет никакой зависимости между культурным уровнем человека и его…

Роман есть биография Художника — русской девушки-кинорежиссера («латинская» фамилия, возможно, намекает на то, что прототипом Маши была Валерия Гай Германика), чья взрослая жизнь состоит из работы над фильмами (регулярно получающими призы, вплоть до Каннского) и чередования коротких моментов любовного счастья — с гораздо более продолжительными периодами трагедии; причем с возрастом диспропорция все более увеличивается. Вокруг Маши лунами всю жизнь кружатся трое мужчин — ее школьный учитель литературы, ее школьная любовь и немолодой немецкий актер. Это, однако ж, не роман о девичьих сложностях выбора — а история о гениальном художнике, о сути искусства и о поисках абсолютной художественной истины. Об аномалии («Маша Регина» в каком-то смысле похожа на сергей-самсоновскую «Аномалию…

Неудачная реконструкция школьной программы по литературе Вместо предисловия

Сегодня Чернышевский был бы, скорее всего, одним из ведущих блоггеров...

Вопреки словам в предисловии и общей направленности, книга совсем не для школьников, и причин для этого много: несмотря на кажущийся просветительский характер сборника, рекомендован он может быть только для людей, стремящихся освежить представление о школьной программе по литературе, и только. Детей, только начинающих знакомство с классиками, следует держать от этой книги подальше: в тексте попадаются отпечатки, статьи имеют характер выхолощенных рассуждений, и ничего нового, по сути, не несут. Была произведена попытка адаптировать идеи русской классической литературы под реалии современной жизни - попытка сомнительного свойства. Если…

Меня взорвало. Не побоюсь сказать, что у этого романа все шансы стать новой русской классикой. Невероятный текст, который хочется есть столовой ложкой, читается легко, но в то же время отличается невероятной интеллектуальностью и в плане языка и в плане "Маша не узнала цитаты" (с). Не ведитесь на название и обложку, это не чтиво для домохозяек, это по-настоящему глубокая книга о жизни и работе ума, любви, причинах человеческих поступков, онтологии жизни и смерти. Очень, очень.... И даже не верится, что автору чуть за 30 и это его первая книга. Невероятно также, что на протяжении всей книги не снижается стиль, напряжение, книга выдержана четко, заставляет постоянно соотносить прошлое и будущее героини, её жизнь и фильмы, которые она снимает... Мне кажется, что для меня "Маша Регина"…

С претензией книжка. Только вот на что претензия? В процессе прочтения росла, крепла, захватывала, а к окончанию повествования, оккупировала сознание единственная мысль - как все искусственно. Придуманная история от начала и до конца. Любой другой роман современной русской литературы, будь то Эвакуатор или Легкая голова , кажется белее реалистичным и жизненным, чем эта поделка. А последняя глава, ради которой, на мой взгляд, и был написан весь роман, это всего лишь развернутая до объема главы фраза: "Каждый режиссер сродни Колумбу, только он знает куда должен идти корабль, в то время как вся команда упорно желает вернутся назад". Обыкновенная "бабская" история. Вот она средь неудач в любви, ваяла авторские фильмы. Когда все уходили, предавали, умирали, она - творила, с остервенненьем…

Сборник содержит десять рассказов и повесть. Во всех присутствует тема смерти, тлена, разложения, иногда - мистики. Это не ужасы Стивена Кинга, а нечто другое.

Рассказы занимают 2/3 от объёма книги, и они мне совершенно не понравились. Рваное изложение, скомканный финал, много понтов и «тумана» - читать не интересно, а часто просто мерзко и противно, оставляет неприятное послевкусие, как будто попробовал конфету, а у неё оказался вкус дерьма.

Кратко о рассказах.

«Лапа Бога» - о помещике, который вёл беспутную жизнь. И стали Ивану сниться страшные сны, где он видел себя висящим "виноградиной" на какой-то огромной грозди вместе с другими людьми, а страшная рука в виде пня с выкорчеванными корнями, которая ассоциировалась у него с «лапой Бога», отрывала от этой грозди по одному человеку.…

Отличный учебник!!! Я не знаю, как его прочтут дети и поймут ли там хоть что-то, но я читала книгу как захватывающий и умный, беспафосный и живой роман о литературном 19 веке. Любопытны размышления С. Шаргунова о Чацком: грибоедовский персонаж и вправду кажется не вполне последовательным и эгоцентричным.

Статья А. Секацкого о Гоголе просто какая-то человечная:    "1835. «Миргород» и «Арабески». Работу над этими книгами Гоголь совмещал с должностью адъюнкт-профессора в Санкт-Петербургском университете. Неизвестно, насколько благодарными были студенты, но им следует сказать спасибо хотя бы за то, что не слишком обременяли профессора…" :)

...Когда А. Битов пишет о Лермонтове - я просто волнуюсь от встречи двух классиков. "И звезда с звездою говорит..." :)

А Михаил Шишкин вообще поразил меня…