Леонид Соловьев - все книги по циклам и сериям | Книги по порядку

Дилогия "Повесть о Ходже Насреддине" - самое известное произведение русского писателя, сценариста, исследователя фольклора Средней Азии Леонида Васильевича Соловьева. Это полный юмора и лукавства, мудрых историй и анекдотов рассказ о приключениях знаменитого героя восточных преданий. Действие первой книги - "Возмутитель спокойствия" - происходит в Бухаре, похождения Насреддина здесь уморительно смешны и динамичны.

Дилогия "Повесть о Ходже Насреддине" - самое известное произведение русского писателя, сценариста, исследователя фольклора Средней Азии Леонида Васильевича Соловьева. Это полный юмора и лукавства, мудрых историй и анекдотов рассказ о приключениях знаменитого героя восточных преданий. Вторая книга - "Очарованный принц" - более размеренна и эпична, и если в первой книге мы имеем дело непосредственно с Ходжой Насреддином, то вторая - больше об авторе, оставшемся верным своей юности, своей первой родине и первой любви, которым в глубине души остается верен каждый из нас. Первый фильм о похождениях Насреддина был снят в 1946 году режиссером Наби…

Есть книги, которые становятся подлинно народными. Их читают с увлечением люди разных возрастов и разных характеров, читают, улыбаясь и хохоча, чтобы вдруг задуматься, взгрустнуть и понять то, что не приходило им в голову раньше.

В книгу вошли военные произведения замечательного писателя и сценариста, автора дилогии о Ходже Насреддине Леонида Соловьева (1906-1962). Повести в рассказах "Иван Никулин - русский матрос" и "Севастопольский камень" - это свидетельство несгибаемого духа и мужества русских воинов, чьи образы под пером автора получают черты былинных героев.

Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1921 года (издательство "Petrograd").

Летом 1942 года моряки Черноморского флота воинским эшелоном возвращались в свои экипажи. Неожиданно путь эшелону преградил немецкий десант. Краснофлотцы приняли бой, но, вынужденные далее следовать своим ходом, организовали отряд во главе с Иваном Никулиным — и продолжили свой путь по немецким тылам к Чёрному морю.
В основе повести — реальный факт из публикации газеты «Красный флот».

В работе приведены результаты исследований реакций комплексообразования в системе: раствор азотнокислого палладия - укусная кислота, в том числе при изменении среды от азотнокислой до уксуснокислой, включая процессы разложения нитратных соединений в присутствии оксида азота, этилацетата и муравьиной кислоты. Рассмотрено образование ацетата палладия как в молекулярной трёхъядерной форме, так и в полимерной. Приведены результаты исследований по образованию нитрито-ацетатных соединений палладия. Делается попытка интерпретировать происходящие процессы с точки зрения нитрозирования раствора азотнокислого палладия в присутствии уксусной кислоты. Показана возможность образования побочного продукта в системе с максимально интенсивным нитрозированием приводящим к образованию цианидо-ацетатного соединения палладия. Для получения дополнительных аргументов в пользу реализации механизмов нитрозирования исследовано образование формиата и пропионата палладия, а так же нитрозильно-хлоридных соединений палладия.

«… – Позвольте, позвольте! Кого другого? Кого? – слышала она, и хотелось ей зажать уши. И вдруг Чижов закричал: – Озерова, помощника?… Озерова? Да?..
Он обозлил Клавдию этим выкриком. Она остановилась, бледная, сказала коротко:
– Да!
Чижов подступил к ней вплотную. Были еще какие-то слова; совсем близко увидела она перекосившееся лицо Чижова, глаза, блеск зубов. Она отступила. Подломились в коленях ноги. Чижов с налету опрокинул ее на скамейку. Руки его шарили. Клавдия отбивалась молча, отчаянно, ломая ногти. Руки Чижова окостенели, не разжимались. Клавдии удалось повернуться, и, откидывая голову, она несколько раз сильно и резко ударила его назад затылком, рванулась, отбежала за дерево. Все произошло в одну секунду. Медленно трезвея, Чижов достал из кармана платок, приложил к разбитому носу.
Клавдия спросила вызывающе, с веселой злобой:
– Что? Получил? Хорошо!..
На всякий случай она подняла булыжник, если опять сунется. …»

«… – Вот здесь, – сказал он, – я нашел в ту ночь два больших камня и попробовал разбить свою цепь. Я колотил долго – по железу, по своим пальцам; камни были скользкими от моей крови, а цепь оставалась по-прежнему целой, я только помял два или три звена…
Голос его дрогнул, тень легла на рябое коричневое лицо. Сузив монгольские косые глаза, приземистый и широкогрудый, он пристально смотрел вниз, точно искал на белой каменистой дороге засохшие следы своей крови.
– Я покажу тебе эти цепи, товарищ; они висят на стене в моем доме и охраняют мою душу от неправильной жалости. Если придется мне оступиться и пожалеть врага, я взгляну на цепи и скажу самому себе: "А помнишь, Саид, как они жалели тебя?.." …»

«…отец умер осенью, когда собирали хлопок, через месяц умерла мать. Зиму Нур-Эддин жил у соседей; в апреле из Ура-Тюбе приехал дальний родственник, знаменитый на всю Фергану художник Усто Сулейман и взял сироту к себе в ученики.
– Тебе посчастливилось, Нур-Эддин, – говорили соседи. – Будь внимательным и послушным. Когда ты окончишь учение, все будут уважать тебя так же, как уважают сейчас мастера Сулеймана, ты будешь носить такой же красивый халат и такую же тонкую чалму.
Усто Сулейман оказался добрым и приветливым стариком. Семьи у него не было. Нур-Эддина он считал сыном. Вдвоем ездили они из кишлака в кишлак, из города в город – всюду, куда приглашали мастера подновить роспись в мечети.
Однажды весной они работали в Шейх-Мазаре. Близилось двухсотлетие со дня смерти великого шейха Раббани, мастеру Сулейману поручили заново расписать мечеть, в которой был похоронен святой. Нур-Эддин растирал краски и мыл кисти, а Сулейман, стоя на подмостках, мудро поучал его.
– Вот эту краску, – говорил он, – привозят из Индии. Если добавить к ней немного уксуса, она становится яркой и прозрачной, как рубин, и не тускнеет даже через пятьсот лет… »