Цитаты из книг — Александр Шаров

- Две тысячи книг написано об одном старом докторе Фаусте, который продал душу дьяволу, чтобы всё знать и всё видеть. Почему же так мало книг о миллионах людей, которые продают душу дьяволу, чтобы ничего не знать и ничего не видеть?

Обратно в чужие, глухие века… Слепые, немые. Где солнце не светит и ночь глубока; Где правда распята и царствует ложь; Где правит законы кровавые нож, И сказку на плаху выводит палач. …Слепые, немые века. Тжарч… Тжарч… Тжарч… Часы повторяли и повторяли страшные строки.

Я не огорчился тем, что стал меньше, потому что дал себе слово до конца жизни не глядеть ни на каких принцесс, даже если в мире были бы другие принцессы. А раз ты одинок — какая разница, высокий ли ты или маленький! Никому до этого нет дела.

— И старый дядюшка Инквизитор так расстраивается, что ты перечишь ему и приходится тебя снова допрашивать. Ты должен сказать то, что тебе велят, то, во что верят все почтенные люди, даже если сам не веришь в это. Иначе я уйду от тебя. Я уйду от тебя навсегда.

— Ха-ха-ха! Вот ты где, маленький негодяй! Тебе понадобился ключ от часов, которые наконец стали идти как следует — в прошедшие славные, ледяные, кровавые времена. — Турропуто похлопал себя по карману брюк, откуда высовывалась петушиная головка ключа. — Сейчас я возьму тебя в щепоть, придавлю, пока ты не взвоешь, и посажу…

В ту же секунду из-за деревьев вышла старушка с клюкой, в белом платке. Нос красный, глаза круглые, как у совы. Но на это чего смотреть? Кто каким родился, таким тому и быть.

"Забытая обида — мешок, сброшенный с плеч, обида, которую не прощаешь другу, — горб", — повторял Учитель.

Сколько раз я говорила, что тебе нельзя оставаться одному, пока ты так молод и еще не образовал свой ум. Но что нам советы друга, если природа наградила нас упрямым и строптивым характером…

— Как называется ваш город? — спросил я. Отвечая, они говорили по очереди одинаковыми голосами: — Это знаменитый "Город Одинаковых Человечков"! — Всем известный город! — У нас все одинаково — и люди, и дома. — И это прекрасно. Ведь если бы не все было одинаковым, то появились бы различия. — И для разных человечков…

Употребляйте только мысли плоские, Мысли плоские практичнее в носке! Вот он где, наш враг Турропуто!

— Эй, дружок, тебе не десять лет, чтобы подпрыгивать на ходу, как блоха, и качаться, как верблюд. Запомни, что породистому существу тряска вредна.

— Две тысячи книг написано об одном старом докторе Фаусте, который продал душу дьяволу, чтобы всё знать и всё видеть. Почему же так мало книг о тысячах людей, которые продают душу дьяволу, чтобы ничего не знать и ничего не видеть? «Человек-Горошина и Простак»

— Скажите, пожалуйста, как мне увидеть колдуна Турропуто? — Нельзя увидеть то, что хочешь видеть, если видишь то, что есть! — сказал первый человечек. — Закрой глаза, тогда ты увидишь то, что хочешь видеть, а не то, что есть, — сказал второй таким же голосом.

Бедный Магистр, я вот тоже верю людям. Но кто я? "Простак", — как выражается Ахумдус. А ученейший человек должен бы знать, кому верить и кому верить нельзя. Иначе к чему вся его ученость?…

— Средние?! Хм! — прожужжала Ахумдус обычным своим поучительным тоном. — Не так уж плохо. «Среднее», конечно, хуже «хорошего», но лучше «плохого». Не нужно быть мухой, чтобы додуматься до этого.

Миллионоустная молва разнесла по свету, что вы, красотой затмив Афродиту, а мудростью Зевса, еще и выше всех в подлунном мире поднялись в божественном искусстве вырезания из бумаги.

— Видишь ли, дружок! Мухи, как и люди, не рождаются столь просвещенными, какой ты узнал меня. Пожалуй, в юности я была не на много разумнее, чем ты. Но я пользуюсь каждым случаем, чтобы путешествиями и созерцанием окружающего образовывать ум.