Цитаты из книг — Виктор Поротников

На гуслях играл Потаня Малец, единственный в буслаевской дружине не выделявшийся ни силой, ни ростом, да к тому же и хромой. Зато во многих ремёслах Потаня был смыслен, врачевать умел, языки многие знал. За советом дельным Василий шёл не к кому-нибудь, а к Потане. И голос у Потани был красивый, чистый да звонкий. Запевала…

Опасайся не чужаков, княже Владимир, но тех, кто стоит возле твоего трона. Чужеземцы будут нападать на тебя открыто, а недруги среди своих всегда будут стараться бить в спину и наповал!

– Почто в такую даль за хлебом ездите? – спросил у матери Василий. – Отчего ближе не покупаете, у тех же суздальцев? – Да кабы наше вече жило мирно с суздальцами, – недовольно проговорила Амелфа Тимофеевна, женщина твердого нрава и прямых речей. – Ведь из года в год какая-нибудь распря случается: то суздальцы оружием…

Это было в те времена да в стародавние; Собирались в поход тридцать ушкуйников В земли дальние, ко Руяну-острову. Да уходили они по весне из Новагорода…

Недовольны были Василием и священники новгородские, и судьи, на которых так и сыпались жалобы на него, и купечество с боярством, оберегавшее от буйного Василия своих сынов и дочерей.

Знала она, что многие бояре и купцы новгородские недолюбливают её сына за шалости его – поначалу безобидные, вроде разбитых носов и обливания прохожих холодной водой в зимнюю стужу, но с годами превратившиеся в буйство и откровенные непристойности. Соблазнение девиц и жён стало для повзрослевшего Василия обычным делом,…

Бесстыдство Анфиски было хорошо известно Матвею. В своё время она допустила к своему роскошному телу юного Буслаевича, едва тому минуло пятнадцать годков, поэтому конюх неодобрительно взирал на темноокую служанку из-под нависших бровей.

Ну, теперь не жди покою, – сердито думал мытный староста, – разбогател в дальних землях Васька-оболтус, а ума так и не набрался! Опять достанется от него лиха новгородцам. Ох достанется!

– Я и сам ныне купецкой премудрости обучен, – промолвил Василий и небрежным жестом протянул мытнику несколько золотых солидов. Евсеич оскорбленно вскинул голову и отвернулся. Сказал сухо: – Со злата мыту не берем, а токмо с товаров.

– Чем тебе злато-серебро не нравится, старик? – Василий перестал смеяться, хотя давка на пристани продолжалась. – Этот товар – всем товарам товар! С ним не сравнится ни скора, ни мёд, ни жемчуг! Странно, что ты – мытник, а сего не разумеешь!

Кто-то из его дружков тоже бросил народу монет горсть-другую. Вид дерущихся и ползающих на коленях мужиков забавлял буслаевских молодцев не меньше, чем их вожака.

Василий с размаху запустил в народ ещё одной горстью серебра. Толпа смешалась. Люди толкались, подбирая деньги с деревянной мостовой, вырывая их друг у друга. Где-то образовалась куча-мала, где-то вспыхнула драка.

Сатанисты прокляты на веки вечные Римской и Православной Церквями. Один из сатанистов стоит сейчас перед Евпраксией и требует ее душу! Граф Гуго молчал, но его единственный глаз настойчиво вопрошал: «Отдашь душу или нет? Я жду!» Евпраксия упала на колени и, склонив голову, прошептала: – Отдам, если это спасёт Василия…

Василий онемел на несколько мгновений, чувствуя, как по спине у него пробежал холодок. – Я из секты сатанистов, и все мои люди тоже, – сказал граф. – Теперь тебе понятно, витязь, отчего все меня избегают, а преподобный аббат Бернар даже боится смотреть в мою сторону. Люди во все времена боялись Дьявола, боролись с ним по…

– Моя жена не знакома с тобой, к тому же она – ревностная христианка. У Доминики нет ничего общего с сатанистами. – Ошибаешься, русич, – покачал головой граф Гуго. – Все люди в этом мире сатанисты, ибо все вокруг грешны. Только одни признают это, а другие нет. Твоя жена даже не ведает, насколько она по образу своих…