Книги о Кафке — 30 книг

Франц Кафка - один из классиков европейской литературы XX века, автор абсурдистских произведений, герои которых страдают и гибнут в столкновении с чуждой, враждебной им действительностью. Книги Кафки - зеркальное отражение судьбы их автора, всю жизнь тщетно пытавшегося обрести гармонию в семье, в творчестве, в отношениях с женщинами. Он так и остался одиноким и непонятым, его романы и рассказы не пользовались успехом, и только усилия друзей спасли их от уничтожения после смерти писателя от туберкулеза. Сегодня Кафка является предметом гордости сразу трех культур, к которым он в той или иной степени принадлежал, - австрийской, чешской и еврейской. О его жизни и творчестве написаны сотни книг, и одна из лучших принадлежит перу французского литературоведа и переводчика Клода Давила. Ее издание в серии "ЖЗЛ", несомненно, привлечег внимание всех тех, кто интересуется удивительной и трагической фигурой Кафки в контексте современной культуры.

Франц Кафка - один из классиков европейской литературы XX века, автор абсурдистских произведений, герои которых страдают и гибнут в столкновении с чуждой, враждебной им…

Макс Брод, биограф и друг Франца Кафки, ярко и всеобъемлюще воссоздал трудный жизненный путь автора всемирно известных `Замка`, `Процесса`, `Америки`. Комплексы нервного ребенка, завидовавшего своему отцу, мучительные раздумья о судьбе соотечественников на перекрестке еврейской, немецкой и славянской культур некогда могучей имперской Австрии, подробности частной жизни литературного гения, портреты кумиров и противников, связь размышлений литературного гения с теориями Фрейда - эти и многие другие подробности жизни и творчества Франца Кафки нашли отражение в многогранном труде Макса Брода.

Макс Брод, биограф и друг Франца Кафки, ярко и всеобъемлюще воссоздал трудный жизненный путь автора всемирно известных `Замка`, `Процесса`, `Америки`. Комплексы нервного ребенка,…

В этой небольшой книге собрано практически все, что Вальтер Беньямин написал о Кафке. У людей, знавших Беньямина, не возникало сомнений, что Кафка - это `его` автор (подобно Прусту и Бодлеру). Конечно, объем написанного невелик, а напечатанного при

В этой небольшой книге собрано практически все, что Вальтер Беньямин написал о Кафке. У людей, знавших Беньямина, не возникало сомнений, что Кафка - это `его` автор (подобно…

В книге `От Кафки к Кафке` Морис Бланшо (р. 1970) позволяет критике быть тем, что она есть, то есть перенимать у литературы все ее слабости и упования, избегая при этом губительной склонности становиться толкованием. Мерилом достоверности этого усилия оказывается вводимый им в свое повествование голос Кафки. Исходя из его звучания Бланшо строит свое собственное говорение таким образом, чтобы оно повторяло и схватывало все `изгибы` этого голоса. В результате, сливаясь с течением самой литературы, текст Бланшо как бы и вправду теряет рефлексивную дистанцию, присущую толкованию, и, следуя всем изгибвам самого творчества Кафки, кажется наиболее достоверным из того, что может быть сказано о нем.

В книге `От Кафки к Кафке` Морис Бланшо (р. 1970) позволяет критике быть тем, что она есть, то есть перенимать у литературы все ее слабости и упования, избегая при этом…

Библиография "русского Кафки" представляет собой историю восприятия его творчества в России с 1920-х гг. по настоящее время. Раздел "Переводы" открывается публикацией новелл Кафки в журнале "Иностранная литература" в 1964 году, раздел критической литературы - энциклопедической заметкой начала 1920-х гг. В числе первых русских читателей Кафки - Анна Ахматова, Илья Эренбург, Яков Друскин, Лев Копелев. Вторую часть книги составляют Приложения, задача которых осветить некоторые стороны рецепции Кафки в русской культуре, дать альтернативную картину этого процесса. Это, в первую очередь, дневниковые записи самого Кафки, связанные с Россией и "русским кругом", а также не публиковавшиеся ранее переводы его произведений. Наконец, Кафка представлен и как персонаж отечественной художественной литературы: поэзии, прозы, эссеистики. Сборник снабжен обширным блоком иллюстраций отечественных художников к произведениям писателя.

Библиография "русского Кафки" представляет собой историю восприятия его творчества в России с 1920-х гг. по настоящее время. Раздел "Переводы" открывается публикацией новелл Кафки…

Книга о любовных увлечениях Франца Кафки построена на основе малоизвестных, а то и просто не известных читателю фактов биографии с использованием эпистолярного наследия писателя, включая не только письма к любимым, но и к родным, близким и друзьям; приводятся сведения о жизни и дальнейшей судьбе женщин, оказавшихся в круге его внимания.

Книга предназначена для широкого круга читателей и свободна от надуманных психологических напластований.

Книга о любовных увлечениях Франца Кафки построена на основе малоизвестных, а то и просто не известных читателю фактов биографии с использованием эпистолярного наследия писателя,…

Менее года прожили вместе Франц Кафка и его последняя любовь, молодая еврейка из Польши Дора Диамант. Писатель умер на руках этой любящей и преданной женщины. Ее дальнейшая судьба наполнена драматическими событиями: из нацистской Германии она бежит в СССР

Менее года прожили вместе Франц Кафка и его последняя любовь, молодая еврейка из Польши Дора Диамант. Писатель умер на руках этой любящей и преданной женщины. Ее дальнейшая судьба…

Франц Кафка. Писатель, внесший огромный вклад в литературный процесс и формирование эстетических принципов XX века.
Его знаковые, многоплановые романы "Процесс", "Замок", а также великолепные новеллы по праву считаются шедеврами мировой литературы.
Неоднозначные, оригинальные произведения Франца Кафки до сих пор остаются предметом яростных споров критиков, литературоведов и читателей. И это вполне оправданно, ведь Вселенная Кафки - мир, населенный его таинственными персонажами, - и сегодня таит в себе множество загадок...

Франц Кафка. Писатель, внесший огромный вклад в литературный процесс и формирование эстетических принципов XX века.
Его знаковые, многоплановые романы "Процесс", "Замок", а также…

В настоящем исследовании рассматривается личность творческого человека, а именно, жизнь и сновидения писателя Франца Кафки. После биографического очерка и описания сюжетов самих конфликтов, автор, практикующий психоаналитик-юнгианец, исследует психологический смысл напряжения, присущего столкновению между притязаниями инстинкта и стремлением к духовной жизни, между любовью и сексом, внутренней и внешней реальностью.

В настоящем исследовании рассматривается личность творческого человека, а именно, жизнь и сновидения писателя Франца Кафки. После биографического очерка и описания сюжетов самих…

Наверное, каждого когда-нибудь да занимал вопрос: каково было бы отобедать с Францем Кафкой или Раймондом Чандлером, Джейн Остин или Ирвином Уэлшем, Борхесом или Прустом? Теперь у Вас есть уникальный шанс это выяснить! Известный лондонский фотограф Марк Крик открывает в себе выдающийся талант литературного чревовещателя и представляет Вашему вниманию четырнадцать рецептов, изложенных голосами знаменитых авторов — от Гомера до Ирвина Уэлша! Пальчики оближете!

Наверное, каждого когда-нибудь да занимал вопрос: каково было бы отобедать с Францем Кафкой или Раймондом Чандлером, Джейн Остин или Ирвином Уэлшем, Борхесом или Прустом? Теперь у…

В популярной форме, с обилием рисунков описаны эпизоды биографии, истоки и основные особенности мировоззрения чешского еврея Франца Кафки (1883-1924), который прославился на весь мир своими удивительными литературными произведениями.

В популярной форме, с обилием рисунков описаны эпизоды биографии, истоки и основные особенности мировоззрения чешского еврея Франца Кафки (1883-1924), который прославился на весь…

Книга Жоржа Батая - известного французского писателя, философа и искусствоведа - посвящена анализу крупнейших фигур европейской литературы: Блейка, Бодлера, Кафки и др. Не ограничиваясь привычными рамками морали, автор делает попытку осмыслить не только их творчество, но и сущность оппозиции Добро - Зло.

Книга Жоржа Батая - известного французского писателя, философа и искусствоведа - посвящена анализу крупнейших фигур европейской литературы: Блейка, Бодлера, Кафки и др. Не…

Історії, що їх розповідає знаний польський автор, репортер «Газети Виборчої», є трагікомічними, часто — трагіфарсовими, але головний герой у них завжди виглядає трохи розгубленим. Історичні обставини, в яких жили чехи впродовж XX століття, їхні ікони й табу, про які вони воліють не говорити, чеська трагічна й водночас смішна неоднозначність мають щось від тієї атмосфери, яку так майстерно «вигадав» великий пражанин Франц Кафка.
У «Ґоттленді» перед читачем розгортається панорама чеських доль XX століття і відкривається світ, який, здається, зник після останнього десятиліття XX віку, але дуже багато в чому ще й донині залишається в нас за вікном.

Адам Міхнік висловився про цю книжку так:

«Розумна, цікава та потрібна книжка. Оповідаючи про людські долі, Щигел розкриває складну історію наших південних сусідів. Зачарований неповторною чеською культурою та звичаєвістю, (від)чуттям іронії, гумором та сарказмом, він пригадує чеські зустрічі з «історією, спущеною з ланцюга». Ми читаємо ці оповіді через призму власних доль, що робить читання іще цікавішим. Ми мали подібні долі, але як же ж вони різняться. Це захоплива книжка.»

Історії, що їх розповідає знаний польський автор, репортер «Газети Виборчої», є трагікомічними, часто — трагіфарсовими, але головний герой у них завжди виглядає трохи розгубленим.…

Г.Яноух (чешский литератор и поэт) - современник Кафки, был знаком с отцом писателя. Он попросил отца Кафки, чтобы Франц оценил его стихи. Кафка познакомился со стихами молодого чеха, после чего у них состоялся ряд бесед, которые и предлагаются в этой книге.

Г.Яноух (чешский литератор и поэт) - современник Кафки, был знаком с отцом писателя. Он попросил отца Кафки, чтобы Франц оценил его стихи. Кафка познакомился со стихами молодого…

заметки о Франце Кафке и комментарии к постановке «Голодарь»)

Если писать историю как историю культуры духа человеческого, то XX век должен получить имя Джойса - Гомера, Данте, Шекспира, Достоевского нашего времени. Элиот сравнивал его `Улисса` с `Войной и миром`, но `Улисс` - это и `Одиссея`, и `Божественная комедия`, и `Гамлет`, и `Братья Карамазовы` современности. Подобно тому, как Джойс впитал человеческую культуру прошлого, так и культура XX века несет на себе отпечаток его гения. Не подозревая того, мы сегодня говорим, думаем, рефлексируем, фантазируем, мечтаем по Джойсу. Его духовной иррадиации не избежали даже те, кто не читал `Улисса`. А до последнего времени у нас не читали: с 67-летним опозданием к нам пришел полный `Улисс`, о котором в мире написано в тысячу раз больше, чем сам роман. В книгу вошли также очерки-эссе об Ибсене, Кэрролле, Йитсе и других писателях, чье творчество, по мнению автора, предваряло, предвосхищало, готовило наступление века Джойса.

Книга завершается силовым полем `Улисса`. В заключительной части анализируется творчество В.Вулф, Г.Стайн, Т.Э.Хьюма, Э.Паунда, Т.С.Элиота, Ф.Феллини, Т.Манна, М.Пруста, Р.Музиля, Ф.Кафки.

Если писать историю как историю культуры духа человеческого, то XX век должен получить имя Джойса - Гомера, Данте, Шекспира, Достоевского нашего времени. Элиот сравнивал его…

"Занавес" - это новое литературно-философское эссе Милана Кундеры, впервые переведенное на русский язык. Один из крупнейших прозаиков современности вновь погружается во вселенную Романа. Автор размышляет о глубинных закономерностях этого сложнейшего жанра, дающего свежий взгляд на мир, о его взаимоотношениях с историей. В сущности, Кундера создает основополагающий курс искусства романа и его роли в мировой литературе. Эссе Кундеры, подобно музыкальной партитуре, состоит из семи частей, каждая из которых содержит несколько блистательных медитаций о судьбах романа и его крупнейших творцов, таких как Ф.Рабле, М.Сервантес, Л.Толстой, М.Пруст, Р.Музиль, Ф.Кафка и др. В "Занавесе" блестяще показано, что работа писателя дает читателю инструмент, позволяющий разглядеть то, что иначе, возможно, никогда не было бы увидено.

"Занавес" - это новое литературно-философское эссе Милана Кундеры, впервые переведенное на русский язык. Один из крупнейших прозаиков современности вновь погружается во вселенную…

Я лживый человек,
мне иначе не удержать равновесия,
слишком утлый челн мне достался.
Франц Кафка

В этих письмах непредставимая мера интимности: они куда интимней, чем могло быть самое совершенное описание счастья. Не побоявшись сказать жестокую правду о себе, Кафка первым явил нам образ нашего мира. Процесс, который в течение двух лет развивался в переписке между Кафкой и Фелицией, стал превращаться в нечто иное – тот другой «Процесс», который известен теперь каждому.
Элиас Канетти

Впервые на русском — книга «Другой процесс» (1969)
лауреата Нобелевской премии Элиаса Канетти (1905–1994).

Эту книгу можно сравнить и с булгаковским жизнеописанием Мольера, и с романом Томаса Манна о Гёте, и со многими другими повествованиями художников о художниках.
Но гораздо важнее то — ни с чем не сравнимое — обаяние, которое присуще каждому творению истинно большого мастера и которым этот текст, безусловно, отмечен.

Из послесловия М. Рудницкого:
Лауреат Нобелевской премии (1981), один из патриархов мировой литературы ХХ столетия Элиас Канетти всю свою долгую жизнь (1905–1994) жгуче интересовался проблемами существования человека в обществе, где главной ценностью оказывается возможность повелевать другими людьми, или, проще говоря, власть...

Произведение Канетти тем и замечательно, что обнажает причины, по которым Кафка оказывается близок и понятен каждому, кто жил или живет в условиях тоталитарного господства. Канетти формулирует эти причины с пронзительной лапидарностью, когда называет Кафку «величайшим экспертом в вопросах власти»...

Однако для Канетти это лишь отправная точка, отталкиваясь от которой он выстраивает свою, отнюдь не во всем бесспорную, но бесспорно увлекательную интерпретацию творчества Кафки и толкование его судьбы. За каждой строкой этой книги стоят любовь, увлеченность — и да, сострадание. Сострадание единомышленника и собрата, который знает, каково нести в себе все боли и невзгоды своего века, а вдобавок к ним — еще и свои личные трагедии и тайны...

Я лживый человек,
мне иначе не удержать равновесия,
слишком утлый челн мне достался.
Франц Кафка

В этих письмах непредставимая мера интимности: они куда интимней, чем могло…