Рецензии

Я не отношусь к числу ностальгирующих людей (возможно, пока в силу возраста), но я могу назвать, как минимум, одну вещь, которую с распадом СССР мы безвозвратно утратили - огромное количество переводных романов разных стран и народов, открывающих совершенно иные миры. Конечно, в отличие от рядового советского гражданина, наши современники через одного побывали в Египте. Да только что они там в большинстве своём увидели? Море, пляж, шведский стол и в лучшем случае Пирамиды?..  

Латифа Аз-Зайят приоткрывает дверь в мир египетской семьи середины ХХ столетия. Суровый отец, безропотная мать, сын-активист и дочь-подросток, пока ещё чистый лист. На протяжении романа Лейла проходит большой путь: взрослеет, меняется, переживает любовь, горечь и обиды, смиряется и учится бороться. Помимо внутренних терзаний жизнь Лейлы усложнена сотнями условностей и правил приличий. И вот эти страницы - самые достоверные и честные во всём романе. Наверное, потому что они автобиографичны. Это и возмущённое вопрошение учениц колледжа, разве они не имеют права на участие в демонстрации, когда решается судьба страны? Это и то, как избивает Лейлу отец, увидев в толпе демонстрантов. И "Ваш девичий университет - это замужество" в устах молодого человека, якобы прогрессивных взглядов. Жизнь на правах заключённой - прекрасное определение. А внутри кипят внутренние силы, бурная энергия юности, жажда познавать мир... какое им можно найти применение?... Впрочем, Лейле ещё повезло - отец разрешил ей поступить в университет, хотя мог и выпихнуть замуж за богача, как случилось с кузиной.

Вторая тема романа, неразрывно связанная с первой, - это любовь. И здесь тоже всё очень честно, убедительно и всерьёз. Латифа Аз-Зайят писала роман, будучи зрелой женщиной, но она явно помнила о том, как это бывает в юности, когда есть только максимы и контрасты, когда мир или за тебя, или против, когда или горы свернёшь, или скрючишься комочком под этой самой горой. Что, однако, интересно, так это то, что автор припасла аж три влюблённости для своей героини на 230 страницах текста. Порочный родственник, холодный профессор и соратник-единомышленник. Законы жанра соблюдены, да только первые двое выглядят живыми людьми, а последний - профилем с плаката "Идеальный мужчина". Если бы Хусейн был более человечен, это бы только пошло роману на пользу.  

Всё это пока очень напоминает классический роман взросления и наводит на параллели с "Нетерпеливыми" и "Жаждой" алжирки Ассии Джебар, а в какой-то момент - беззаботные каникулы на Ниле - даже с повестями Франсуазы Саган. Саган сейчас трезво оценить не могу, читала давно, а вот мастерству Джебар Латифа Аз-Зайят всё-таки проигрывает. Но хуже всего то, что в почти традиционный рецепт писателей ХХ века из бывших колоний - столкновение старых порядков и современности, поиски себя, извечный женский вопрос - Латифа Аз-Зайят добавляет политику и патриотизм. И ничем хорошим в литературе это обычно не заканчивается. На календаре - 1940-1950-е. Как только речь заходит о независимости, изгнании англичан, борьбе за Суэцкий канал, жизнь заканчивается, герои бронзовеют на постаментах. Господи, да здесь даже плотина приплетена, пусть и одним проходным предложением. Порой лозунги и плакаты отступают под натиском фантазии. Скажем, сцена, где женщины бросаются на свалившегося во двор парашютиста с ухватами, мётлами и прочим домашним инвентарём, могла бы быть даже ироничной, если бы вслед за ней не следовала пафосная сцена рождения ребёнка во время боя. В общем, это очень и очень плохо, сильно идеализировано, да ещё и с искажением фактов в свою пользу.

Итого: вдохновляющее начало к концу окончательно растаяло.

Сначала все было хорошо. Египет, первый послевоенный год, молодые бунтари, английские колонизаторы... Где-то внутри страны "рождается" великий панарабист, Г.А. Насер... Кстати, жаль, что ему в книге уделили только полстрочки. Впрочем, ладно.
И героиня мне поначалу понравилась. Такой обаятельный подросток, который живет и стремится жить, причем жить на всю катушку... И противоречивые чувства, вызванные первой любовью, описаны просто здорово.
Но потом что-то пошло не так. Книга, обещавшая быть сильным и страстным произведением, обернулась романчиком а-ля Сидни Шелдон. Такое впечатление, что дальше за Латифу аз-Зайят писал кто-то другой.
Героиня, разумеется, красавица (еще пару страничек назад она была гадким утенком и вот теперь - писаная красавица, поди ж ты:)), одной левой делает всех Мери Сьюх вместе взятых. Блин, ей стоит только бровью повести, как все мужчины у ее ног оказываются. А она вся такая несчастная, вся такая с разбитым сердцем, вынужденная скрываться под маской холодного равнодушия... Любимый изменил. И теперь она Никогда и Низачто.
В любовь в этой книге я не верю. Уж слишком она романная. Не романтическая, а именно романная - как в пошлых романах, не имеющих никакого отношения к реальной жизни. В первую вспышку страсти кузена и кузины верю. Но то, что было дальше - это бедааааа... От "люблюнимагу" до "не доставайся же ты никому" с его стороны и от "я-люблю-о-боже-мой-ах-он-так-красив" до "жить-не-хочу-после-капель-кофе-на-ковре" - с ее. Але, девочка, это реальная жизнь!
Дальше начинается интрига. Появляется ОН. Пришел-увидел-полюбил. И, конечно, на всю жизнь. И, конечно, он, этот полюбивший, красив как бог, умен, надежен, добр... А еще он герой. Принц из сказки про Спящую Красавицу (или даже про Царевну-Несмеяну), этакая Герда в штанах.
Вообще, все герои какие-то странные. Они на манекены похожи, а вовсе не на живых людей. Вот только первая лубофф героини был хорош как персонаж. Он не плохой и не хороший - он живой. Испытывает противоречивые чувства, совершает ошибки, кается - одним словом, живет на страницах книги.
Сюжет предсказуем до боли. Героиня довыпендривается, пока ее замуж не возьмут (не ОН, неа). ОН будет страдать (у него функция такая в книге - страдать). Но потом они соединятся, любовь-морковь и все дела. Очень трафаретный сюжет, я бы сказала. Жизни в нем нет. Про чисто арабский колорит, ради которого я и взялась за книгу, я молчу - его, увы, нет и в помине.
В общем, египетских "Унесенных ветром" не вышло. А жаль, начало, действительно, было хорошим.