Цитаты из произведения Конрад Морген. Совесть нацистского судьи

До тех пор, пока судья претендовал на проведение в жизнь нравственных установок народа и здравого национального сознания, он был относительно независим в определении правомерности применения того или иного закона.

Аналогия права предполагала во всех случаях, которые не регулируются конкретными нормами, применение общих начал и идей правопорядка.

Его [Моргена] никак не назовешь фанатиком национал-социализма. Если он и испытывал к заключенным концентрационных лагерей презрение, оно всегда относилось к обычным преступникам, а не к евреям, цыганам или гомосексуалам.

Судебная система СС применяет закон, пишет Морген, только тогда, когда обвиняемый демонстрирует серьезные изъяны характера, что делает его непереносимым для немецкого национального сообщества. Как раз на этом основывается уголовное преследование за намерение.

Иногда Морген подходил к адекватной реакции близко. Например, он сказал, вспоминая операцию «Праздник урожая»: как человек, я считал себя обязанным расследовать это чудовищное. Но, работая без передышки, он обычно погружался в свою профессиональную роль слишком глубоко, чтобы видеть что-либо не через призму своей…

Судя по сообщению Эйхмана, бриллианты были нераскрытым преступлением, относившимся ко времени работы его предшественника. Извлечь это дело из небытия и связать его с Эйхманом было натяжкой, но именно так, по словам Моргена, он и действовал, чтобы помешать массовым убийствам.

Таким образом у Моргена было мало доступа к информации в тот период, когда операция «Рейнхард» шла полным ходом. И едва ли он сделал бы выводы из разрозненных сведений. Будучи следователем, он оставался приверженцем веских доказательств.

На самом деле, однако, большинство эсэсовских судей имели юридическое образование и до войны работали адвокатами или прокурорами. Следовательно, они постоянно сталкивались с противоречивыми требованиями.

Морген часто говорил о побочных преступлениях, которые совершались под разлагающим влиянием массовых убийств.