Вы думаете, маленькие дети только в рассыльные годятся? «Алла, спроси то, Алла, принеси это», – передразнил я. – Побелкой хотел заняться человек – не дали. Позвали копать огород и обманули. На крышу – нельзя. И так год за годом, год за годом. А потом: ах, попрыгунья-стрекоза выросла. Только и знает, что бессмысленно молотком бить по доске ради развлечения. Доска давно гвоздями приколочена, но это никого не волнует. Пусть бьет молотком по пустому месту, лишь бы не мешала.

Как все дети, когда-то я переживала период «я сама». Готовка обедов и мытье полов казались увлекательной игрой, в которой хотелось обязательно поучаствовать. Но чего я не могла понять, так это почему родители отказываются принимать меня в эту игру. «Успеешь еще наработаться», - говорил отец, отбирая малярную кисть после пары мазков. «Уйди, я лучше сама, обожжешься», - вторила мама, отгоняя драгоценного ребенка от плиты. «Мы сами, - говорили они хором, принимаясь за распилку дров. – Ты не умеешь, провозишься долго».
В этом есть несправедливость. Человеку с рождения твердят, что он еще слишком мал и потому создан только для отдыха. Не трогай, слышит он от родителей. Ты не умеешь, ударишься, напортачишь, я лучше сделаю сам. Иди поиграй, займись чем-нибудь, но подальше отсюда. И постепенно интерес у человека утихает, в голове прочно заседает мысль: работа – это для кого-то другого, не для меня.
И потому он ошарашен, когда родители, твердившие о божественном праве на отдых, однажды начинают гнуть совсем другую линию: ты уже взрослый, должен помогать, ну почему ты ленишься? Ты обязан! И этим ставят человека в тупик: как так? Почему я вдруг что-то должен? А родители, побившись безуспешно с ими же насаженной ленью, сетуют: измельчало поколение. И в кого он такой лентяй и неумеха?!
Знаю точно, если у меня появятся дети, помогать они будут с самого детства. Пусть по мелочи, пусть неумело – но будут. И тогда им не придется, как их маме, в семнадцать лет срочно вызывать подругу для варки магазинных пельменей.