Больше историй
5 февраля 2012 г. 16:48
1K
metro
Апошнім часам я ўзяўся чытаць у мятры. Зьвязана гэта зь зімой, якая сё... хм... ....зімна аказалася як у падручніках 0-е клясы: сапраўднай, узапраўдняшняй і клясычнай. І дзеля гэтае акалічнасьці на ровар стала ліпнуць столькі артэфактаў, што адціраць іх перад канторай аказалася мала таго, што непрыкольным, дык і ня дужа магчымым, да ўсяго незвычайна часта градусьнік стаў завальвацца на мінус, а то й на больш як мінуспяць, і ненатуральная чырвань на твары дзівавала калег і лякала ката.
Гэтак, пасадзіўшы ровар у гаршчкі для кветак, я ўліўся ў падзямельны соцыюм. Мятро аказалася цеснаватай і неемкаватай штуковінай. Уяві сабе, там даводзіцца або сядзець і глядзець у седакоў насупроць, марна спрабуючы адвесьці вочы, або — ня лепш — сядзець і глядзець у, эээ..., сярэдняе месца пасажыраў ды пасажырак на адлегласьці нявыцягнутай рукі. Можна яшчэ заплюшчыць вочы, або ўскочыць і стаць, каб табе глядзелі ў сярэдняе месца, але ўсё роўна, як ні круціся, сытуацыя кругла ідыятычная.
Дык вось неяк у старым кіне паказалі, што ў мятры прышпільна чытаць, і даўней, кажуць, усе чыталі. З гэтага найперш вынікае, што раней у мятры неяк сядзелі вальней, альбо людзі былі дыстрафічнейшыя, бо цяперака народ расьсядаецца, выдыхнуўшы й выставіўшы рукі ўперад, каб пакласьці пасьля локці на тушку побачпаселага. А ў гэтай пазыцыі кніжкі чытаць, гартаць і ў торбу піхаць ня дужа каб зручна.
Вось жа, уздыхнуўшы, паставіў я другі том энцыкляпэдыі ВКЛ назад на паліцу й агледзеў пасьляпераезны вэрхал. З пасьляпераезнага вэрхалу тырчала ўсяго адна кніга, якая не магла «нанесьці траўм пасажырам або забрудзіць іх вопратку». Адно што назва кнігі кантраставала з каляднымі зычэньнямі мятроўскай гучнагаварыцельніцы — «Праклятыя госьці сталіцы».
Пакінем абмеракаваньні вартасьці кніжыцы для апошніх старонак га(зэты)ЛіМа, адно заўважым, што яна добра гнецца, а старонкі разьлятаюцца ня зь першага разу, што ідэальна для метрачытаньня. Зь мінусаў — задужа вялікі шрыфт, восьмай Вэрданы мне цалкам хапіла б, а гэты «Скулбук» бачны ўсім акулярыстым, лінзаватым і +1-ым. І хоць чытанка дзеля гэтага сталася крыху няёмкай ды зьнеінтымненай, я думаў, што нашае найкультурнае грамадзтва будзе дзеля выхаванасьці разглядаць матузкі на чаравіках суседа, ну або ўяўныя краявіды за вакном.
Дык трасцы — усе хочуць чытаць Бахарэвіча!
Але ж езьдзіць у мятры сталася куды камфортней, чытанка зацягвала й часам нават было шкада, што вось ужо так хутка тая станцыя, і неўзабаве я нават перастаў зважаць на пагрозьлівыя засьцярогі пра кінутыя клункі, пагляды цераз плячо, з-за сьпіны ды з-пад рукі. Культурны голад метраменчукоў да чытва, белмовы й недавычытанай тарашкевіцы быў такой моцы, што часам, перш як выйсьці, я лавіў пакрыўджаны пагляд ад студэнтачак на лаўцы, якія чыталі зьнізу гледзячы дагары нагамі адгорнутую старонку!
А апошняя прыгода здарылася на аўтазаводзкай лініі ў самай аўтазаводзкай ейнай частцы. Я гэтак сама стаяў і чытаў, і вялося там якраз, прабачце за цытату, што «яны не кахаліся ўжо некалькі тыдняў, дый Майкавы штохвілінныя пешчаньні сталі даволі павярхоўнымі ды вялымі. Мастак і ня здольны быў думаць ні пра што, апрача працы; раніцай, тупа пазіраючы сабе між ног, ён з абыякавасьцю думаў: ну вось, не фунцыклюе, не фунцыклюе...». Ну й гэтак далей, і да таго п. І недзе ў гэтым месцы я адчуў ня збыт каб шляхетны напор чужога плечука — нават для амаль адсутнага мятроўскага этыкету. Цень сюжэтна павязанага падозраньня ўспыхнуў ды адразу счэз — такога проста не магло быць на самай аўтазаводзкай лініі. Я стаў чытаць далей, Але на кадры «мякка здымаючы са свайго жывата ягоную руку» штуршок настойліва паўтарыўся, гэтым разам ня толькі плячом, а й бядром ажна, як калі б цягнік здурэла торгнуўся, цікаючы ад пашчы наступнага, але цягнік ня торгаўся ні фіга. «Значыць будуць біць», — вырашыў я й асьцярожна падняў вочы над старонкай. Дзяўчына на лаўцы спуджана-гідліва глядзела спадылба на таго, хто за мной. Я ўважыў за найлепшае чытаць далей. Да разьвязкі заставалася яшчэ пару станцый.
«„Ты мусіш гэта зрабіць“, — урачыста й змрочна прамовіў барадаты...». «Станцыя „Трактарны завод“», — прамовіў у сваю чаргу гучнагаварыльнік. Нехта ззаду крутануўся, зачапіўшы мяне шчэ раз, я ледзьве змог утрымаць пазыцыю паглынутага чытаньнем сацыяпата — шасьцяронка не закруцілася, той прыпыніўся перад выхадам, шаркнуў, крэкнуў, шаляснуў і выскачыў у шчыліны дзьвярэй, што папаўзьлі зачыняцца.
Я так і не падняў вачэй — да канца кнігі заставалася пару дзясяткаў старонак. Я спадзяваўся пасьпець.
Комментарии
На ЛайвЛибе никак диаспора образовалась!
да, не первый раз пытаюсь прочесть на украинском))))
Если я не ошибаюсь, это-таки белорусский.
Вы не ошибаетесь))
Это хорошо) Значит моим украинским прародителям за меня не будет стыдно.
Книга на белорусском и читатель думает на белорусском. Надеюсь, livelib не против такого разнообразия.
Я, конечно, не LL:), но мне кажется, что нет ничего плохого в том, что Вы пишите на белорусском. Наверняка, здесь есть люди, которые Вас поймут. Мы же не в фашистской Германии, чтобы устраивать гонения по национальному признаку.
Может, Вы тогда напишете эту историю во втором экземпляре для русскоязычной аудитории?
Это мой плюс 1. Поддерживаю.
Проблема в том, что белорусский допускает куда больше вольностей, адекватно перевести которые может лишь настолько же «разняволены» носитель русского языка, коим я, к сожалению, не являюсь.
Но изъясняетесь Вы неплохо)...Т.е. не ждать?
Опуская игры слов, конечно, перевести нет проблем. Надо?
Почему нет? Не то, чтобы надо, но любопытно же, чего это Вы там за историю написали.
Неужели настолько непонятно? В любом случае — спасибо за такое внимание :)
то, что "в горшке для цветов" я поняла, собственно, как и то
, что метро оказалось тесноватым, но мне кажется, что этого недостаточно, чтобы понять всю историю:)) Опять же вольности...Так что да - не понятно, увы.
Пожалуйста.
Может всё-таки скажете, в чем там дело, хотя бы в двух словах.
АПД. ГУГЛ мне в помощь:) Правда, он отметил местами некоторую непереводимую игру слов, но в целом всё стало понятно.
Метро - это большая изба-читальня...Про того, который был сзади не спрашиваю))
Последнее время принялся я читать в метро. Связано это с зимой, которая в этом году выдалась, как в учебниках нулевого класса: настоящей, взаправдашней и классической. И из-за этого обстоятельства на велосипед стало налипать столько артефактов, что отчищать их перед конторой оказалось мало того, что неприкольным, так и не сказать, что возможным, к тому же необычно часто градусник стал заваливаться на минус, а то и на больше минуспяти, и неестественный румянец на лице смущал коллег и пугал кота.
Так вот, усадив велосипед в цветочные горшки, я влился в подземный социум.
Метро оказалось тесноватой и неловковатой штуковиной. Представь себе, там приходится или сидеть и глядеть в сидящих напротив, безуспешно пытаясь отвести взгляд, или — не лучше — сидеть и глядеть в, эээ..., центральное место пассажиров и пассажирок на расстоянии невытянутой руки. Можно еще закрыть глаза или вскочить и стать, чтобы тебе глядели в центральное место, но все равно, как ни крутись, ситуация кругом идиотская.
Так вот как-то в старом фильме показали, что в метро прикольно читать, и в старые времена, говорят, все читали. Из этого, прежде всего, следует, что раньше в метро сидели как-то свободней, или люди были дистрофичнее, потому как теперича народ рассаживается, выдохнув и выставив руки вперед, чтоб разложить потом локти на рядом севшем. А в этой ситуации книжки читать, листать и в сумку запихивать не сказать чтобы удобно.
Так что, вздохнув, поставил я второй том энциклопедии ВКЛ назад на полку и окинул взглядом послепереездный кавардак. Из послепереездного кавардака торчала всего одна книга, которая не могла «нанести травм пассажирам или загрязнить их одежду». Правда, название книги контрастировало с рождественскими поздравлениями девушки из громкоговорителя в метро — «Проклятые гости столицы».
Оставим обсуждение достоинств книжки для последних страницы га(зеты)ЛИМа, отметим только, что она хорошо сгибается, а страницы разлетаются не с первого раза, что идеально для метрочтения. Из минусов — слишком большой шрифт, восьмой Верданы мне вполне хватило бы, а этот Скулбук виден всем очкарикам, линзарикам и +1-ым. И хоть чтение из-за этого оказалось немного неловким и лишенным интимности, я думал, что наше найкультурнейшее общество будет, чтя свою воспитанность, рассматривать шнурки на ботинках соседа, ну или воображаемые пейзажи за окном.
Так нет же — все хотят читать Бахаревича!
Но все-таки ездить в метро оказалось куда комфортнее, чтение затягивало, и временами было жаль, что вот уже так быстро та станция, и вскоре я перестал обращать внимание на грозные предостережения про оставленные без присмотра вещи, взгляды через плечо, из-за спины и из-под руки. Культурный голод метроминчан к чтению, белорусскому языку и недовычитанной тарашкевице был такой силы, что, бывало, перед тем, как выйти, я ловил обиженный взгляд студенток на скамейке, которые читали, глядя снизу, перевернутую вверх тормашками страницу!
А последняя история произошла на автозаводской линии в самой автозаводской ее части. Я все так же стоял и читал, и речь там велась как раз, извините за цитату, что «они не занимались любовью уже несколько недель, да и Майковы ежеминутные ласки стали какими-то поверхностными и вялыми. Художник и не способен был думать ни о чем, кроме работы; утром, тупо глядя себе между ног, он с равнодушием думал: ну вот, не фурычит, не фурычит...». Ну и так далее, и тому п. И где-то в этом месте я почувствовал не сказать чтоб интеллигентный напор чужого плеча — даже для почти отсутствующего метро-этикета. Тень связанного с сюжетом подозрения возникла и тут же исчезла — такого просто не могло быть на самой автозаводской линии. Я стал читать дальше. Но на кадре «мягко снимая со своего живота его руку» толчок настойчиво повторился, и на этот раз не только плечом, но и бедром даже, как будто бы поезд, сдурев, сорвался, утекая от пасти следующего, но поезд не срывался ни разу. «Значит, будут бить», — решил я и осторожно взглянул поверх страницы. Девушка на скамейке с испугом и отвращением глядела исподлобья на стоящего за мной. Я решил, что самое лучшее — читать дальше. До развязки оставалось еще пару станций.
«„Ты должен это сделать“, — торжественно и мрачно произнес бородатый...» «Станция „Тракторный завод“», — произнес в свою очередь громкоговоритель. Некто сзади крутанулся, задев меня еще раз, я с трудом смог удержать позицию поглощенного чтением социопата — шестеренка не завертелась, тот, задержавшись перед выходом, шаркнул, кряхнул, шуршнул и выскочил в щель закрывающихся дверей.
Я так и не поднял глаз — до конца книги оставалось пару десятков страниц. Я надеялся успеть.
Спасибо:)) Так более гладенько, нежели в ГУГЛе. И мне, право, неудобно, что пришлось Вас напрячь - ведь можно было сразу догадаться о переводчике-онлайн.
Хорошая история, с юмором и приятными оборотами. Её можно оформить отдельно в русском варианте)
Спасибо ещё раз и извините за беспокойство - я ещё та злыдня:(((
Да, все-таки по-русски гораздо понятнее, спасибо за перевод. )
Госьці напэўна адзін з лепшых твораў Бахарэвіча. А можа мне кніга падабаееца з-за таго, што яна ахоплівае значны перыяд майго жыцця. Дарэчы Вы пазналі кінатэатр Жданава?
Даўно чытаў, але асацыяваўся ён у мяне зь сьветлай памяці «Зьменай» на Даўгабродзкай.
Адназначна ён, потым мне адна знаёмая казала, што і прыпанак раней зваўся не тое Жданава, не тое кінатэатр Жданава
О! До вашей истории я была уверена, что в общественном транспорте пристают только к особам женского пола.