О том, куда я мотался с книгой по делам, какие благодарности автору хочу заочно в очередной раз высказать и прочее — я, наверное, умолчу. Тут, собственно говоря, по списку моих любимых авторов видно и так, бог с ней, с рецензией, да и славословия, пожалуй, оставим в покое. Понравилось мне другое (вот поверьте, самую чуточку меньше романа) кхэм, приключение с моей истерзанной психикой. Итак, ехал я как-то в общественном нашем транспорте, привиделись (надеюсь) мне две беспримерного великолепия барышни, и случилась у них такого рода беседа:

— Две недели сидела в его квартире, со скуки (цензура) чуть не подохла, ажно две книжки прочитала (цензура).
— Ой (цензура), не говори, ваще щас (цензура), что творится.

Так вот, сегодня вышло у нас повторное, если можно так выразиться, рандеву. И вы знаете: прелестницы ведь другие (по крайней мере, внешне) — дискуссия одна. Те же две недели, та же цензура (Тут отдельный момент: почему носители языка облагороженного столь богатым наследием, не научились хотя бы материться креативно? Почему качество постоянно искупается непереносимым количеством одного и того же словосочетания? Нет, представители интеллигентных профессий в этом роде много сильнее, особливо я бы хотел отметить заслуги на этом поприще наших замечательных хирургов. Вот помню, был я знаком с неким Мишей Рабиновичем…), да и количество содержательных, душеполезных, нет! — душеспасительных книг, сами понимаете, столь же огромно. Единственное, чем дополнилась беседа прошлых обольстительниц — так это словами весьма актуальными именно сейчас и именно на Лайвлибе: «Ну, хоть Донцова пишет за… нимательно». И если в прошлый раз я поклонился им в ноги, так сказать, про себя, то тут не постеснялся народа, и сняв шапку — вот до земли просто!
Хотя зря они, конечно, с книгами этими. Читать нельзя вообще. Ничего. Даже иронические эти детективы. Некуда ниже падать, всё — социальное дно. Дальше только в петлю.

Но, шутки шутками, однако, что это было? Наглядная иллюстрация к словам одной весьма прозорливой юной леди: «нация катится к чертям», своего рода поддержка легального чтения любимых авторов и Дарьи Донцовой в частности, размножающиеся почкованием, как бы помягче-то? — ценители творчества Достоевского и Толстого?

Или же я вслед за сеньором Кехано наконец-то сошёл с ума, а всё происходящее, в том числе сейчас, — плод моего больного воображения?
Дорогие мои, я не знаю ответа.