Вертолёт — машина грозная...

Санька задумал делать вертолёт Ну, может быть слово вертолёт было слишком сильным преувеличением для несложной конструкции, придуманной им, но по крайней мере несущий двухлопастный винт и нечто вроде фюзеляжа у этой машины должно было быть.

Для фюзеляжа он выпросил у матери пустую катушку от ниток — вернее, катушка сначала не была пустой, но мать, поворчав, согласилась перемотать остатки ниток на новую катушку, а эту отдать вертолётостроителю. Однако тратить на это своё собственное время она не стала, а усадила 6-летнего Тольку — и мальчишка будет при деле, и дело сделается.

Непослушные нитки перекручивались и извивались в неловких Толькиных пальцах и крутились куда угодно, только не на катушку; Толька хныкал и сопротивлялся всяческими жалостливыми интонациями и горестными словами, но хитроумный 11-летний Санька пообещал ему, что допустит его к испытательному полёту построенного аппарата и Толька смирился с ролью подмастерья.

А пока перематывались нитки, Санька взял из отцовского инструментального ящика большой новенький гвоздь, положил на верстак остриём вверх дровяной топор (плотницкий топор трогать попусту было запрещено), приладил гвоздь на лезвие и двумя ударами молотка отрубил шляпку. А потом стал обтачивать верхний конец гвоздя напильником, чтобы убрать получившийся заусенец.

Тут прибежал Толька и торжественно вручил Саньке пустую катушку. И Санька велел отрезать ножницами от дратвы метровый кусок и намотать его на катушку.
— А зачем? — спросил Толька.
— Надо. — немногословно ответил Сашка. — Потом поймёшь.

Толька, старательно пыхтя, стал накручивать дратву на катушку, а Санька в это время вырезал ножницами из большой жестяной банки от томатной пасты двойную лопасть, как у военных самолётов из недавно посмотренного в солдатском клубе кино. Чтобы лопасти были одинаковыми, Санька сложил жестянку пополам и вырезал лопасти сразу обе; потом он разогнул получившуюся вертолётную запчасть и толстым гвоздём пробил в центре дырку.
— Ну вот, — удовлетворённо бубнил Санька, — осталась ерунда.

И стал аккуратно маленькими гвоздиками (выдернутыми из оконного штапика) прибивать лопасти поверх катушки. Для вящей прочности он прикрепил несущий винт (где-то он успел вычитать, а может просто услышать и запомнить это хитромудрое авиационное словечко) четырьмя гвоздями — чтобы «фюзеляж» не отвалился при перегрузках во время взлёта и в особенности при посадке.
— Айда во двор, — скомандовал Санька Тольке, и мальчишки, захватив с собой молоток, вышли к дровянику, где стояла большая чурка, на которой отец колол дрова и рубил сучья и прочую древесину.

Санька аккуратно вбил изготовленный им гвоздь без шляпки в чурку и сверху насадил вертолётную конструкцию.

— А как он полетит? — полюбопытствовал Толька.
— А вот как, — заявил Санька, — я дёрну за дратву, катушка раскрутится и вертолёт полетит. Понял?
— Ага, понял, — соврал Толька. — А можно я буду дёргать?
— Не, — на всякий случай отказал Санька, — я сам.

И стал осторожно выгибать жестяные лопасти как вертушку. Потом он вытер вспотевший от азарта лоб, крикнул Тольке — Отойди! — и резко потянул за свободный конец дратвы, намотанной на катушку. Катушка закрутилась, лопасти завертелись и слились в блестящий круг… но вертолёт никуда не полетел.

— А чего он не летит? — уныло спросил расстроенный Толька.
— Наверное не в ту сторону нитки нужно намотать, — сообразил Санька, и накрутил дратву уже в другую сторону. А потом опять резко потянул, вертолёт завращал лопастями и неожиданно быстро поднялся в воздух.

— Ура, летит! — заорал было Толька, но тут налетевший порыв ветра опрокинул машину на бок и оторопелый Санька не успел убрать своё лицо от налетающего на него остролопастного вертолёта. Лопасть рубанула ему в аккурат по кончику носа и тот, полуотрубленный, повис на перегородке, Хлынула кровь, Санька заорал от боли и неожиданности, выскочила на двор мать, закричала и заругалась на пацанов, потом быстро поволокла ревущего Саньку в воинскую санчасть…

Следующие недели Санька горделиво ходил по деревне с залепленным пластырем носом — военврач закрепил отрубленный кончик носа на скобки, а Саньке крупно повезло, что всё приросло назад.

С тех пор прошло уже более четырёх десятков лет, нос у Саньки так и остался на своём месте. Правда и шрам тоже никуда не делся.
Лётчиком-вертолётчиком Санька так и не стал, правда какое-то время работал в Усть-Илимском аэропорту, но ни самолёты, ни вертолёты ни он, ни Толька больше не строили. Хватило одного раза.