Как отец Антоний спас мою веру

Слова из этой книги однажды удержали меня на краю пропасти.

В жизни каждого сознательно верующего человека случаются периоды сомнений. Те, кто в теме, понимают - это страшные времена: вселенная трещит по швам, картина мира, которой так дорожил, выскальзывает из рук и, стремительно уменьшаясь в масштабах, уплывает куда-то вдаль, к горизонту. Грохот, гудение, свист, голова будто чугунная, перед глазами мухи летают, и мысли бродят какие-то рваные, дерганые, стукаются друг об друга как стеклянные шарики и звенят неприятно. Понимаете, в общем. А если не понимаете, вряд ли получится объяснить.

Так вот, скатился я как-то в овраг сомнений. Темно, холодно и жутко. К осознанной вере пришел не так давно, жизнь переменилась, ликовал и радовался, книги читал грудами, в храм ходил как в дом родной, на вечернее правило спешил будто на праздник, все мне было удивительно, ново, красиво и радостно. Впервые в жизни, можно сказать, почувствовал себя человеком.

Ну, потом, конечно, подостыл, причерствел по краям, но в вере был тверд аки стена и - хоть былого восторга не испытывал - верил ровно и спокойно.

А тут такая напасть. Лезу в себя, ищу веру - не нахожу, глубже лезу - спешат навстречу аргументы материалистического толка, еще глубже лезу - тихо и тесно. От молитвы не тепло, походы в храм на привычку похожи, чтение не вдохновляет по-старому. Схватился я тогда за голую рассудочную, не прочувстванную мысль - "есть Бог" - как за спасательный круг, и держусь. Не вникаю, не пытаюсь созвучие в себе найти - есть Бог, и все тут. А вокруг волны шумят, пытаются меня, значит, с кругом разлучить. Я снова в себя - ну где же вера-то? Не видать. И все тоскливей и тоскливей. И на каких крыльях я эти два года летал, где оно все? Разве может что-то так бесследно исчезать? А было ли - в таком случае?

А потом читаю в этой самой маленькой книжице, купленной в Москве в фирменном никейском магазине удивительные слова, суть которых можно передать следующим образом.

"Да, сейчас я не нахожу в себе веры, в сердце моем пусто и тихо. Но ведь было время, когда в нем сиял свет и звенела радостная музыка, когда присутствие Бога я ощущал так же явно, как присутствие себя самого. Я не могу испытать это ощущение сейчас, но никто не отнимал у меня память о том, как я испытывал его тогда. Кто сказал, что я-сегодняшний заслуживает больше доверия, чем я-вчерашний, если вчера я знал, зачем и куда двигаюсь, а сегодня сижу, опустив голову и сложа руки? Пойду в гости к себе-вчерашнему, буду любоваться им, слушать его, верить ему - он видит то, чего не вижу я сегодня, это не повод сомневаться в его словах, это повод к ним прислушаться".

И все.

Смотрю - тихо кругом, ни волн, ни бури. Сижу на своем плоту, как Гек Финн, вдали заря занимается, по морю теплый ветерок гуляет.

Надо быть верными себе - тем нам, какими мы были в лучшие минуты нашей жизни. И под гнетом сомнения, страха, отчаяния - окунаться в память, смотреть издалека на то, как крепки и уверены мы были когда-то, и учиться у самих себя, сокрушаясь о том, до каких слабостей мы докатились.

"Если мы верными не будем, то мы изменники не только Богу, не только тому, что мы пережили, но изменники себе самим. Потому что если мы сумели пережить глубоко то, что нам было открыто через слово или через зрение — и забудем, то мы себе изменим, мы уже недостойны самих себя".

Слава Богу. И спасибо отцу Антонию.