"Если ты в меньшинстве - и даже в единственном числе, - это не значит, что ты безумен." Дж. Оруэлл

В школе учительница по литературе была у нас строгая, всегда добивалась от учеников чёткого, обоснованного мнения. Все её побаивались. И вот урок по "Гранатовому браслету" Куприна. Лилия Васильевна спрашивает разные наводящие вопросы, допытывается. Все одноклассники строго заученным из учебника текстом отвечают про смысл, художественные образы и всякое такое. Отвечают дельно, красиво, кто какие кружева горазд был плести. Вполне нормальное занятие. И вот в конце урока совершенно неожиданный вопрос. "Дети, поднимите руки кому понравилась книга" И тут же ввысь взметнулись десятки рук. А я думаю "Ну, к черту этого Куприна. Не нравится он мне" И хотя я в школе слыл этаким бунтарем без причины, прогуливал, забивал на домашние задания и находился в серьезном конфликте с учительницей, я никогда не лез на рожон когда мне не нравились произведения из школьной программы, и если надо, то по учебнику бы восхвалял ненавидимые всем сердцем "Войну и мир" или "Тихий Дон" какие-нибудь. Но именно "Гранатовый браслет" меня так выбесил, что я из принципа не хотел подчиняться заведенному порядку. "Хорошо,опустите. А теперь поднимите те, кому не понравилось", - продолжала учительница. Робко тяну свою одинокую руку. Учительница попросила обосновать. Я, надо сказать, несмотря на то, что считал себя образованным, никогда не имел способности по существу ответить, почему мне нравилось или не нравилось то или иное произведение. Это все лежит в границах чувственного восприятия и не поддается словесному выражению. "Ну, ээм, - начал я неуверенно, - там все как-то... фальшиво и... неправодоподобно и вообще... герои глупые и неинтересные". Я уже готов к разносу, не только за то, что позволил себе ополчиться на Классику Русской Литературы, но и за то что так и не смог нормально сформулировать свои претензии. Что я, молокосос, себе, мол, позволяю. Но к моему великому удивлению дальше прозвучали примерно такие слова " Ну, конечно дети, вы что, не видите, какая это фальшь? Единственное, почему мы на нем останавливаемся это - описания." И дальше литературоведческое объяснение моих слов, то что и я бы сказал, будь у меня дар красноречия. Куприн был повержен. И тут, почуяв куда ветер дует, одноклассники, желающие получить оценку, перебивая друг друга, начали критиковать повесть. Говорили складно, но на самом деле просто перефразировали, то что сказала учительница. В целом ничего не изменилось. Я же с чувством выполненного долга лег спать дальше.
После урока Лилия Васильевна сказала подать дневники, тем кто сегодня отвечал. Я чувствовал что, в принципе, волен был подойти, но только поскорее покинул кабинет. Наверное, я воплотил мечту миллионов школьников, но, если честно, мне было просто плевать на все это.