Комментарии к подборке Классный журнал 8А - Анонимные А.

«Перед заходом солнца» Герхарт Гауптманн
В воспоминаниях К.С. Станиславского о Чехове я прочла, что Чехов очень любил и ценил пьесы Гауптмана в отличие, например, от пьес Ибсена. Пьеся Ибсена казались Чехову безжизненными и надуманными, а у Гауптманна он видел правду жизни. Я была очень удивлена такой оценкой Ибсена, который, наоборот, мне кажется очень «живым» и актуальным до сих пор и очень похожим на самого Чехова. И подумалось, что если Гауптманн, по мнению Чехова, лучше Ибсена, то надо срочно с ним познакомиться. И, как это часто бывает в случае больших ожиданий, я несколько разочаровалась.
Сюжет мне показался крайне предсказуемым. Пожилой магнат, патриарх большого семейства, теряет любимую жену и погружается в депрессию и подумывает даже о самоубийстве. Но ему встречается юная и прелестная девушка… Девушка не только прекрасна, но и преисполнена всех возможных добродетелей: добра, чиста, скромна, некорыстолюбива. Да-да, вы верно догадываетесь, 70-летний Маттиас Клаузен влюбляется в очаровательную 20-летнюю Инкен, Инкен, со своей стороны, столь же сильно влюбляется в умного и неординарного героя, а, вот, все окружающие, включая четверых детей Маттиаса, зятя, невестку, большинство друзей и знакомых отчего-то против этого союза. Даже если поверить, что это не взбрык 7—летнего дедушки на фоне страха смерти «перед заходом солнца», а, действительно «любовь», то дальше ГГ начинает вести себя как сумасшедший самодур. Так, он не предупредив никого в своей семье, решает пригласить свою юную избранницу к семейному столу, естественно, выходит весьма неприятная сцена, после чего разозлившийся ГГ выгоняет своих четверых детей, зятя с невесткой из дома. Выгоняет в буквальном смысле. Причем под раздачу попадает даже младщий сын, ничекго против Инкен не имевший. Сам же, пребывая в эйфории от любви Инкен, ГГ занимается обустройством «любовного гнездышка» - замка в Швейцарии. Дети героя по наущению мужа одной из дочерей решают сделать ответный ход – признать папеньку недееспособным и установить над ним опеку.
Чувствуется, что сам автор всецело на стороне влюбленной пары, а детей и окружение Клаузена (за исключением врача и друга Гейгера) считает эгоистичными сволочами, мешающими чужому счастью. Меня же, честно говоря, Матиас дико бесил. Во-первых, я поверю в такую «любовь» только если мне когда-нибудь опишут искреннюю романтическую «любовь» молодого парня к 70-летней бабушке, а во-вторых, если уж ты и влюбился, то почему не считаешь своих детей за людей. Да, конечно, они не вправе указывать отцу, что ему делать. Но ведь и любящий отец мог бы поговорить с детьми и объяснить свое решение, хотя бы объясниться с несчастной Беттиной, чья жизнь целиком была посвящена отцу и памяти умершей. По сути именно дети были против увлечения отца в меньшей степени, чем невестка и зять, и можно было как-то урегулировать ситуацию. Но, нет, это не наш метод. Апофеозом «нашего» метода было уничтожение портрета покойной жены, потому что (!) она родила столь неблагодарных и подлых детей. Более того, Эгмонт, младший сын, не согласившийся ставить свою подпись в документах на опеку, был обвинен заодно с другими на основе логики «раз они рождены одной матерью, то она все подлые». Неудивительно, что г-на Клаузена захотели объявить недееспособным, не находите?
В общем, чего-то другого я ожидала от автора, которым восхищался Чехов.)