4 Идущие на смерть приветствуют тебя!

Третья, заключительная, часть трилогии Харриса оставила после себя весьма неоднозначные впечатления. С одной стороны, перед нами все тот же легкий, яркий и выразительный стиль повествования, «объемные», если можно так выразиться, интересные и, что уж говорить, чарующие, даже несмотря на свою неоднозначность, образы и, политическая интрига, приправленная небольшим количеством баталий.

С другой стороны – блеклое (не в плане языка) повествование. Кажется, что действия развиваются по инерции, и все самое интересное произошло еще в предыдущей части. Возможно, виной тому – сами исторические реалии. На закате республики Цицерон оказался весьма далек от политических сражений. Он по-прежнему следит за происходящим, но, кажется, все события проносятся мимо него, где-то на заднем плане. Из-за этого читателю приходится следить за разворачивающимися событиями глазами не самого Цицерона, а него осведомителей и друзей, что далеко не так интересно.

Кроме того, все самые значимые вехи гражданской войны этого периода пересказаны здесь буквально в двух словах. Переход Рубикона, побег Помпея, сражение при Фарсале, война за наследство диктатора – все это лишь упоминается в романе, но не описывается подробно. Это удивительно, если учесть, что в первых двух книгах одно лишь описание очередной речи Цицерона могло занимать около 10 страниц.

Лично мне, помимо всего прочего, в романе не хватило военной составляющей. Все мы знаем, что каждый из членов триумвирата был гениальными полководцем. В романах этот факт упоминается постоянно, однако подтверждений никаких, кроме самих фактов побед, нет. Конечно, Харрис отмечал, что для него на первом плане при написании книг была политика, но все же, в древнем Риме политика и война практически неотделимы друг от друга.

На самом деле, роман «Диктатор» получился этакой лебединой песней: очень грустной, местами трагической и долго не стирающейся из памяти. Но самое главное, по крайней мере, для меня, это то, что произведение Харриса позволило взглянуть на этот непростой для римского государства период с другой точки зрения – побежденных, поскольку, как известно, историю пишут победители, а потому, книг о великих свершениях Цезаря и Октавиана намного больше, чем о не менее важных, пусть порой и не столь заметных подвигах их соотечественников.