4 Часто стыдно, но еще чаще - упоительно!

Как британский эрудит мог бы рассказать о классической музыке упившемся пивом подросткам в первом попавшемся манчестерском пабе?

Причем рассказать так, чтобы подростки хотя бы не сбежали?

Другими словами, как Стивен Фрай в начале 2000-х мог бы написать книгу на столь не интересную для британской молодежи тему как классическая музыка? Не избранной молодежи, не элитарной молодежи, не оксфордской и, конечно, не кэмбриджской молодежи! А молодежи вообще! Той самой, из манчестерских (бирмингемских, уэстерширских) пабов! Чтобы эта молодежь, не всегда понимающая даже значение слова «классический», покупала эту книгу за кровные фунты стерлингов, а купив, ее читала. И даже обсуждала на тусовках!

Фрай написал это так: забил 500 страниц фактами (большей частю неизвестными даже таким измученным музыкальной литературой «любителям классической музыки» как я); охватил 6000 лет, предложил непривычный взгляд даже на то, «что знает каждый», и добавил к этому плоский юмор, который английским юмором язык не поворачивается назвать.

Этот юмор, конечно, сильно подрывает восприятие книги. Он не просто плоский, он – подростковый, бессмысленный, такой, что часто хочется сделать вид, что тебя здесь нет и ты этого не слышал. Facepalm, так сказать, юмор.

Да, переводчик постарался, подменяя британские понятия понятиями родом из среднероссийского «района». Да, даже «правильно» переведенные шутки при прочтении по-руссски звучат все-таки как-то не совсем так, как написал их Фрай. Но эти оговорки все равно не вытягивают юмор книги до состояния, когда за него не будет стыдно. Стыдно будет. Но только за это, за юмор.

И еще немного о юморе. Он - не пошлый. Ни-ни! Он - не ниже пояса. Все чинно, благородно и может быть зачитано вслух в приличном обществе. Просто этот юмор родом из манчестерского паба. Несмешной юмор, вызывающий чувство стыда за шутящего.

Все, критика закончилась. Теперь только дифирамбы и восхищение.

Книга дает информацию о том, как появилась музыка. И о том, как она развивалась вплоть до эпохи Возрождения. Согласитесь, нам это совершенно неизвестно.

Затем книга описывает то, что происходило с музыкой от эпохи Возрождения до окончания эпохи Романтизма. Этот прериод мы, вроде бы, знаем, но скучать читателю не придется ни на одной странице. Большинство фактов нам не известны. А то немногое, что известно, подано под таким углом, что ты это воспринимаешь совершенно по-новому.

Потом описывается период, когда классическая музыка «ушла в себя», превратилась в некрасивый хаотичный набор звуков, то есть, о времени после 1900-го года. Безоглядочно хвалить классику Фрай здесь перестает, но все же находит добрые слова (и занятные факты) даже для этой какофонии.

И неожиданная концовка – Фрай вдруг заявляет, что классическая музыка возродилась в конце 20 века, завоевала популярность, вернулась в массы. Просто называется она теперь не «классической музыкой», а саундтреками к фильмам. Киномузыка, зачастую даже имеющая классическую (опять это слово!) форму симфонии, исполняемая симфоническими оркестрами и хорами, не вызывает зевоту, не заставляет массовую публику бежать без оглядки. Наоборот, она любима, а часто даже обожаема. На финальной странице книге Фрай даже находит доброе слово для моего несравненного Ханса Циммера, хотя в момент написания книги Циммер был еще никем и звали его тогда никак.

Я рад, что преодолел естественное недоумение, вызванное шутками этой книжки, и прочел ее. Более того, признаюсь, я читал ее дважды. Во второй раз это заняло у меня без малого два года. Потому что я читал Фраевский труд с открытым ютьюбом, прослушивая все то, что упоминалось в книге. Получалось упоительно медленно и в сто раз интереснее. И прекраснее. К миллиону открытий в области фактов у меня добавился еще и миллион открытий в мире звуков.

А вы не хотите попробовать?