3.5

Когда-то давно, прочитав олденовского «Гайджина», я осталась от него в полном восторге – на тот период ничего подобного мне не попадалось, и чтение было сколь экзотичным, столь и драматичным. И вот пришло время читать другие книги Марка Олдена. «Кисен» звучало так заманчиво и интригующе, что я, не задумываясь, принялась читать, надеясь на такой же свободный творческий синтез Востока и Запада, который был в «Гайджине». «Женщины…» оказались не менее увлекательными, но по ходу чтения я так и не поняла, почему автор решил назвать свою книгу именно так, потому что кисен мелькали где-то на втором плане, оставаясь сюжетным фоном, а фигурами на нем выступали брутальные полицейские во главе с Мэнни Деккером, продажные политики, циничные бизнесмены, наёмные убийцы, сумасшедшие наркоманы и фальшивомонетчики.

В книге много убийств, драк, а также реализованных планов и находящихся в разных стадиях разработки замыслов о том, кого и как убить. На каждой странице мы становимся свидетелями самых что ни на есть подлых и агрессивных мужских игр, в которых каждый персонаж стремится быть круче других, борется за статус «number one» в тайных и устрашающих теневых социальных иерархиях. Восточный колорит и военное прошлое придают всем событиям некий зловещий флер, а историко-культурные просветительские вставки не без интеллектуального снобизма намекают читателям, что Восток не просто – «дело тонкое», а куда как тоньше, чем в состоянии его понять европейский разум.

Книга, особенно поначалу, кажется просто грубоватым боевиком, но не так проста, как может подуматься после очередного мордобоя, отрубания пальцев или еще чего похуже, чем готово себе представить европейское цивилизованное воображение. На её страницах всё плохое, что может случиться, не просто обещается, а случается, причем сразу же, неожиданно, здесь-и-теперь, и от этого она производит слегка инфернальное впечатление. Вся грязь и все пороки представлены здесь не просто общим планом, а во всей полноте своих «свинцовых мерзостей». Но одновременно у каждого прожженого криминального субъекта с экзотическим именем есть своя жалостливая или слегка романтизированная биография, которая призвана если не оправдать, то хотя бы объяснить, как он дошел до жизни такой и, как ни странно, это срабатывает. Совершив массу преступлений, предательств и нравственных отречений, каждый персонаж, а их немало, сохраняет в себе нечто человеческое. Казалось, автор специально ищет и хочет показать читателям некую иррациональную связь добра и зла через внутреннюю амбивалентность своих героев - с одной стороны, на каждом из них клейма негде ставить, а с другой стороны, ничто человеческое им не чуждо: один из них хранит верность умирающему от СПИДа любовнику, другой готов многим пожертвовать ради того, чтобы вызволить друга из тюрьмы, третий без ума от барочной музыки и т.д.

Книга внутренне очень зрелищна и, как ни удивительно, эстетична. Она полна утонченного зла и одновременно странной, почти мистической, гармонии.